Актеры шахматной сцены

Ю. Карахан в своей уже упоминавшейся книжке приводит другой не менее забавный случай, который произошел в финале XX чемпионата страны. «Один из дебютантов турнира во время партии с Ботвинником, в то время чемпионом мира, сильно нервничал и угодил в страшный цейтнот. После каждого сделанного чемпионом мира хода он рефлекторно вздрагивал и привскакивал со стула, что вызывало в зале смех публики. Вначале Ботвинник лишь хмуро посматривал на своего неуравновешенного партнера, но потом такая эксцентричность стала его раздражать. Видя недовольство чемпиона и в то же время окончательно растерявшись и потеряв нить в записи ходов, дебютант стал думать: как же ему все-таки узнать, сделано ли искомое число ходов и прошел ли контроль? Конечно, спрашивать об этом партнера он боялся, но вспомнил, что ведь партия-то демонстрируется, а на демонстрационной доске должно быть указано и число сделанных ходов. Тогда он, боясь нового гнева чемпиона мира, решил, не вставая с места, краешком глаза взглянуть на демонстрационную доску, на заветный уголок с обозначением числа ходов. Такой косой взгляд вызвал гомерический хохот всего зала…»

Котов в своей книге «В шутку и всерьез» рассказывал, что его партнер в мельбурнском турнире 1963 года некто Табак в ходе партии, глядя на свои идущие часы, вдруг стал восклицать: «Чей ход, чей ход?» Но, наверное, рекорд растерянности в цейтноте поставил один кандидат в мастера, когда вдруг закричал на весь зал: «Судья, каким цветом я играю? Белыми или черными?»

Никогда не забуду, как мастер Юрий Сахаров проиграл в одном из чемпионатов партию тогда еще мастеру Игорю Зайцеву. К шестнадцатому ходу Зайцев добился позиционного перевеса, но на остальные двадцать четыре хода у него оставалось всего семь минут, в то время как у Сахарова – сорок. Это заставило Зайцева резко обострить позицию ценой некоторого ее ухудшения.

Увидев, что по сравнению с противником не только имеет большой запас времени, но и даже выравнял положение, воспрянувший духом Сахаров стал вдруг настолько задумчив, что уже после двадцать восьмого хода стало ясно: он физически не успеет сделать контрольное число ходов. И действительно, на тридцать первом ходу флажок на часах Сахарова упал, заставив наблюдавшего за приближением развязки судью немедленно остановить игру.

Я никогда, ни в одном соревновании не видел такого глубокого и такого откровенного отчаяния! Сахаров застонал и схватился за голову. Он вздыхал и смотрел то на доску, то на соперника с такой тоской, что на лице сердобольного Зайцева появилось даже виноватое выражение…

Вот уж кто начисто уходит в игру, полностью отключаясь от зрительного зала, от других партий, а может быть, даже и от своего противника, это Георгий Борисенко. В молодости Талю довелось сыграть несколько партий с Борисенко, и всегда этот скромный и милый человек, не претендовавший, кстати, на высокое место в таблице, был для Таля традиционно трудным соперником. И не только потому, что довольно крепко играл. Борисенко часто попадал в цейтноты, а испытывая недостаток времени, вел себя комично: то и дело поглядывая на часы, скорбно вздыхал, дергал себя за ухо, раскачивался на стуле, тянул себя за штаны и т. д. и т. п. Смешливый, особенно в ту пору, Таль мучительно сдерживал улыбку и никак не мог настроиться на серьезный боевой лад.

Борисенко был способен вызывать улыбки, впрочем только добрые, и не на сцене. Его фанатическая увлеченность шахматами не отпускала его ни на минуту. Во время женского чемпионата страны, проходившего в Тбилиси, куда он приехал и как муж, и как постоянный тренер Валентины Борисенко, мне пришлось наблюдать прелюбопытнейшую сцену. В день отдыха гостеприимные хозяева устроили участницам экскурсию по городу. Борисенко одним из первых вышел к автобусу, держа в руках карманные шахматы и сумочку жены. Отъезд почему-то задерживался, и Борисенко, стоя у подъезда гостиницы «Тбилиси», расставил на карманных шахматах какую-то позицию и, прижав локтем дамскую сумочку, углубился в анализ. Был яркий воскресный день, улицы проспекта Руставели заполнила праздничная толпа, и надо знать веселых тбилисцев, чтобы понять, какие эмоции мог вызывать у них мужчина, который с дамской сумкой под мышкой стоял среди гуляющих, не отрывая взгляда от лежащей на руке доски…