Актеры шахматной сцены

Конечно, иногда бывает так, что шахматисту просто не хватает сил, чтобы провести весь турнир с полной творческой отдачей. Во время чемпионата страны 1972 года, проходившего в Баку, мне пришлось однажды ночью наблюдать, как гроссмейстер Васюков анализировал пять, а может быть, и шесть отложенных партий. Он расставил доски на столе, на постели, на стульях и ходил по гостиничному номеру, как во время сеанса одновременной игры, останавливаясь то у одной, то у другой позиции. Лег спать Васюков уже на рассвете…

Несмотря на обилие отложенных встреч, Васюков продолжал непримиримую борьбу в каждой партии. Удивительно ли, что он сорвался, и в трех отложенных партиях, где у него был большой перевес, набрал ноль очков! Но такова судьба больших шахматистов: как актер после исполнения трудной роли не может позволить себе завтра сыграть вполсилы, так и большие актеры шахматной сцены не дают себе права на передышку. Именно так, полностью выкладываясь, действуют в турнирах Таль, Каспаров, Бронштейн, Геллер, Полугаевский, Тайманов, Балашов, Цешковский, Псахис, Романишин, Купрейчик, Юсупов, Долматов и некоторые другие шахматисты. Это их жизнь, их судьба, их счастье и их несчастье.

Удивительный пример творческой принципиальности являет собой экс-чемпионка мира Нона Гаприндашвили. Когда однажды она направлялась на мужской международный турнир, я позволил себе дать чемпионке совет: «Хорошо бы постараться получить второй гроссмейстерский балл». И прикусил язык, потому что чемпионка сурово ответила: «Нет! Если я начну играть с такими мыслями, не будет ничего – ни второго балла, ни творчества…»

В претендентском матче 1983 года с Ириной Левитиной Нона неудачно начала соревнование, а затем, стараясь настичь соперницу, навязала ожесточенную борьбу. Левитина приняла вызов (а иного выхода у нее не было!) и в итоге выиграла со счетом 6:4. Ничего удивительного в этом счете нет, пока мы его не расшифруем: ни одна из партий не завершилась вничью! Такого случая история борьбы за первенство мира не знает. Правда, были матчи, в которых один из соперников побеждал с сухим счетом (Фишер – Тайманов и Фишер – Ларсен), но столь сурового обмена ударами не было никогда!

Есть у системы творческих коэффициентов еще одно, совсем неожиданное достоинство. Не приходилось ли вам задумываться когда-нибудь над ролью судей в шахматном соревновании? В отличие от таких игр, как футбол, волейбол, баскетбол, хоккей и т. п., где судьи активно участвуют в спортивном процессе, решая по ходу соревнования порой весьма непростые задачи, шахматный арбитр, если не считать редкие казусные ситуации, в основном следит лишь за формальным соблюдением правил. Упал флажок часов – судья остановил игру. Откладывается партия – проверил, правильно ли записана на конверте позиция. И т. д. и т. п. Правда, судьям приходится порой вторгаться в сложные взаимоотношения участников, регулировать эмоции зрителей, решать многие деликатные вопросы, так что ответственной и очень нервной работы у них хватает. Но тем не менее творческих решений от судей все же не требуется.

Система творческих коэффициентов заставит судей принципиально иначе относиться к своим обязанностям, сделает эти обязанности куда более интересными и важными, чем до сих пор. Судьям придется не только неукоснительно блюсти шахматный кодекс, но и следить за творческим наполнением партий. Иначе говоря, только с этого момента судьи будут судить в прямом смысле этого слова, то есть определять турнирную судьбу шахматистов, участвующих в дележе отборочных мест.

На церемонии закрытия каждого турнира центральное событие – речь главного судьи, который торжественно объявляет итоги. Но, откровенно говоря, торжественность эта излишня: итоги всем уже известны, как известно и то, что судьи ничего не могут скорректировать. А представляете себе, с каким жгучим интересом будут ждать зрители и сами участники вердикта судей, глава которых вот уж действительно торжественно объявит окончательные, не известные до этой минуты итоги турнира! Да еще при этом объяснит, чем именно руководствовалось судейское жюри, когда расставляло участников по персональным местам в том или ином отсеке турнирной таблицы.

Полностью отдаю себе отчет в том, что система творческих коэффициентов уже в силу своей непривычности и кажущейся сложности («Бергер» ведь так убедительно ясен!) у многих может вызвать недоверчивое, а то и открыто негативное отношение. К чему, дескать, эти придумки, если и сейчас есть мастера и гроссмейстеры, которые преданно служат шахматному искусству, если само это искусство все-таки дышит и в каждом крупном турнире рождаются шедевры шахматного творчества?

Да, непримиримые шахматные бойцы, добровольно взявшие на себя по примеру Алехина все те обязанности, которые шахматное искусство налагает на его приверженцев, еще, к счастью, не перевелись. Но живут, борются и прославляют они шахматное творчество не благодаря господствующим в шахматном спорте тенденциям, а вопреки им.