Актеры советского кино

Сергей Соловьев:

«Когда мы еще не приступили к работе, произошло нечто невообразимое. Позвонил мне Саша Абдулов: „У меня к тебе важное дело“. Приехал. „Слушай, я хочу попробоваться на Каренина“. А к тому моменту история с картиной длилась уже какое-то время, и Олег жил ожиданием этой роли, и я не сомневался, что сниматься будет он. Поэтому обалдел от Сашиных слов: „Ты выпил? Что ты мелешь?“

Он: „Дед сыграет Каренина или очень хорошо или грандиозно. Кто бы сомневался! Ну, и что за радость? А если раздолбай, ненадежный человек, единственное, чем обладающий, так это сомнительной талантливостью, играет Каренина и играет замечательно? А я знаю, как сыграть Каренина замечательно. Разговор с Дедом я беру на себя. Ты понимаешь, что я тебе предлагаю?“ — „Саш, ты предлагаешь порушить и мои отношения с Олегом и твои, причем с неизвестными целями. Что-то тебе померещилось, а я возьму и все переломаю, перекалечу?“ — „Сделай пробу! Никогда тебя ни о чем не просил, а тут прошу!“ — „Да я только доведу тебя до гримерной, как это станет известно всем!“ — „А мы ночью!“ Я попал в маразматическую ситуацию. Но Сашка был упрямый, и я видел, что он все твердо обдумал и костюм, оказывается, уже приготовил.

Чтобы отвязаться от него, я договорился с чудесным гримером, и в три часа ночи мы прокрались в гримерную на „Мосфильме“. Сделали фотопробу — превосходнейшую! Саша не унимался: „Давай сразу кинопробу“. Опять вышло восхитительно! „Убедил я тебя?“ — спрашивает. „Сань, пять часов утра, поехали по домам спать. Встретимся завтра и все обсудим“. Я уже понял, что его желание — не бред пьяного матроса. А он мне: „Только Деду ничего не говори!“ — „Ты сам не скажи“. — „Не-не-не-не, буду молчать!“

На следующий день печатник принес большой портрет Абдулова в образе Каренина, изумительный! Пришел Саша. Я его таким вдохновенным и счастливым раньше не видел: Ренуар, расцвет импрессионизма! Сели пить кофеек.

Саша, выпивая первый кофеек: „Учти, я Каренина играть не хочу. Дед будет играть Каренина“. — „А чего тебе было нужно?“ — „Я просил только сделать мне пробы. Теперь буду жить с совершенно другим внутренним чувством. Я уже сегодня живу с абсолютно другим внутренним чувством: у меня нет ощущения, что я биологически несовершенен. А насчет Каренина даже речи идти не может“. Вижу, что не валяет дурака, что это действительно глубоко продуманное решение. Ему эти пробы оказались нужны не для самоутверждения. Это было Сашино занимательное театроведение. „Я подумал, как красиво было бы! А играть я не собирался. Ты мне настоящий товарищ, а если подаришь какую-нибудь из фотопроб, буду тебе еще больше признателен“. Мы замотали красивый портрет в десять слоев бумаги, чтобы никто по дороге не увидел, Саша взял его и, гикая от счастья, уехал. Портрет он повесил на третьем этаже дачи, куда не добирался никто из гостей. Янковский о нашей авантюре, по-моему, не узнал».