Актеры советского кино

Они со Светланой прикидывали, кого Влад может сыграть, перебирали разных второстепенных персонажей — на большее не замахивались, но все было не то, и в какой-то момент она робко предположила: может, Хлудов? Но «белый» генерал Хлудов — центральный герой, а у Дворжецкого — никакого опыта работы в кино… Режиссеры стали примеривать на него то одну роль, то другую, утверждали, переутверждали, он спокойно соглашался. Между тем именно на роль Хлудова никого не находили, хотя претенденты были, из самых известных. Но, как вспоминал Наумов, с некоторых пор образ Дворжецкого засел у него в голове, и то же происходило с Аловым, пока кто-то из них не проговорил: может, его? — а второй не выдохнул облегченно в ответ.

…Глаза — будто видевшие иные, неземные ландшафты, и впечатление, что все остальное лицо прилагалось к этим глазам. Лоб — высокий и крутой, напоминающий поверхность неведомой планеты. Нос — прямой и чуткий, и губы — нервные. Способность держать свой ходящий волнами океан где-то далеко и глубоко в себе, под почти непроницаемой, иногда едва ли не ледяной броней, только усиливала ощущение мощной энергии, исходившей от этого человека. Не зацепиться за «инопланетность» Дворжецкого кино 1970-х, где явственно прослеживалась линия тяготения к философии, мистике, отчасти даже визионерству — достаточно вспомнить фильмы Андрея Тарковского, — не могло.

Первое появление Дворжецкого-Хлудова в «Беге» — это когда он сидит, закрыв глаза. И вдруг распахивает их, обнаруживая страшный, пепельный, сгоревший взгляд. Персонаж Дворжецкого — единственный, кто посреди реальных характеров (какие там Ульянов, Евстигнеев, Ефремов!) действует словно во сне, как и полагается по пьесе. Он будто жилкой какой-то в организме бьется, он в свою шинель закутан, словно младенец в пеленки, и голова у этого Хлудова тоже — детская, нежноволосая, и глаза — страдающего ребенка, и рот, кажется, чуть-чуть и задрожит в плаче.

Так и Дворжецкий был «спеленут» в свою роль, и его первоначальная скованность (как говорил Борис Пастернак, «вам нужна свобода, а мне — несвобода») была той сжатой пружиной, которая не могла не «выстрелить».

Юрий Назаров, актер:

«Хлудов — ролища страшная, по весомости, по наполнению, по всему. Спортсмену, чтобы побить рекорд, надо, кроме природных данных, быть тренированным. Так и актеру. Влад, мне кажется, еще не имел навыков „по поднятию веса“. А роль Хлудова предстояло поднять и при этом с ума не сойти!.. Дворжецкий справился, он совершил подвиг, он вынес, донес. В „Беге“ видны его напряжение и колоссальная ответственность, видно, чего ему стоила эта работа. Зато в последующих фильмах он уже был спокоен и убедителен».

Бездомность и дом

Вернувшись в первый раз после начала съемок из Москвы, он в небывалом душевном подъеме рассказывал домашним о своей новой жизни. Бросил, как бы невзначай, что общался с внучкой Станиславского, и, увидев, как у Светланы раздуваются ноздри, рассмеялся: «Она же бабушка!»