Актеры советского кино

Светлана Пиляева:

«Никто в театре не мог понять, как Дворжецкий, который ничего серьезного не играл, снимается в главной роли да еще в картине по Булгакову, книги которого мы доставали с трудом и читали запоем.

В „окнах“ между съемками Владик приезжал домой. Взахлеб рассказывал о том, что происходит на площадке, признавался, что очень волнуется.

Получил в Москве аванс и прислал его нам, мы купили стиральную машину и плащ Тусе. Больше особых денег не поступало, а мы понимали, что жизнь вне дома затратна. Я даже не знала, сколько он тогда зарабатывал. Однажды приехала в Москву, мы с ним разминулись, и в урне у двери в гостиничный номер Владика я увидела его туфли с подошвой, стертой до дыр. Он и потом, оставшись в Москве, долго был неустроенным, но драмы из этого не делал: вытащил же счастливый билет, у него появилось главное — большое кино.

Владик рассказывал мне, как лежал в ленинградской гостинице, не спалось. „Мечтаю — сняться бы у Андрея Тарковского, и можно умирать. Ломаю голову — ну как же к нему попасть? Что ли прийти и прямо сказать — хочу у вас сниматься?! И вдруг утром звонок: ассистент Тарковского хочет уточнить время проб“. Владик сыграл в „Солярисе“ пилота Анри Бертона — одну из лучших своих ролей».

Настолько, видимо, пришелся Дворжецкий ко времени, что принялись снимать его в самых разных картинах: и в криминальной драме «Возвращение „Святого Луки“» режиссера Анатолия Бобровского, и в социальной мелодраме «Возврата нет» Алексея Салтыкова, и в исторической притче «Легенда о Тиле» Алова и Наумова. Дворжецкий, словно воплощая свою детскую мечту о путешествиях, не раз играл тех, кто странствует, — начиная с Хлудова и продолжая ученым в «Земле Санникова» (режиссеры Альберт Мкртчян и Леонид Попов). Играл тех, кто поднимается ввысь, подобно летчику в дилогии «За облаками — небо» и «Там, за горизонтом» Юрия Егорова, или спускается в пучины морские, как капитан Немо в одноименном фильме Василия Левина…

Первое время после своего выхода в «межзвездное пространство» Дворжецкий еще «ощущал невесомость», то есть не был уверен, продолжат его снимать или нет. Дом оставался в Омске, туда он время от времени возвращался, продолжал числиться актером омской «драмы». На съемки его в театре отпускали неохотно, пришлось написать заявление об уходе — когда стало понятно, что всё, свершилось. Привез домашним в очередной приезд ворох рецензий и своих интервью, достал что-то в обложке из оберточной бумаги с подтеками розового: раскрыли — сценарий «Цвет граната», дар Сергея Параджанова. И надпись: «Гению от гения».