Активная Сторона Бесконечности

Как и предсказывал дон Хуан, через какое-то мгновение все закончилось. Сказать, что я был сбит с толку в который уже раз, значило бы не сказать ничего. Со мной впервые – будь то в связи с доном Хуаном или нет – было так, что я буквально не мог понять, где верх, а где низ. Я хотел встать с кресла и пройтись, но был насмерть перепуган. Меня переполняли разумные суждения и одновременно детские страхи. Меня прошиб холодный пот, и я глубоко задышал. Откуда-то всплыла душераздирающая картина: мечущиеся черные тени, заполонившие все вокруг меня.

Я закрыл глаза и опустил голову на подлокотник кресла.

– Не знаю, что и делать, дон Хуан, – сказал я. – Ты сегодня просто разбил меня наголову.

– Тебя терзает внутренняя борьба, – сказал дон Хуан. – В глубине души ты согласен, что не в силах спорить с тем, что неотъемлемая часть тебя, твоя сияющая оболочка осознания, готова служить непостижимым источником питания для столь же непостижимых существ. Другая же часть тебя всеми силами восстает против этого.

– Подход магов, – продолжал он, – коренным образом отличается тем, что они не чтут договоренности, в достижении которой не принимали участия. Никто никогда не спрашивал меня, согласен ли я с тем, что мною будут питаться существа с иным осознанием. Родители просто ввели меня в этот мир в качестве пищи – такой же, как они сами, вот и все.

Дон Хуан встал с кресла и потянулся:

– Мы сидим здесь уже четыре часа. Пора в дом. Я собираюсь поесть. Не присоединишься ли ты ко мне?

Я отказался. В желудке у меня клокотало.

– Думаю, что тебе лучше было бы лечь спать, – сказал он. – Эта битва истощила тебя.

Меня не пришлось долго упрашивать. Я рухнул в кровать и уснул как мертвый.

Когда я спустя какое-то время вернулся домой, идея летунов стала одной из наиболее навязчивых в моей жизни. Я пришел к пониманию, что дон Хуан был совершенно прав насчет них. Как я ни пытался, я не мог опровергнуть его логику. Чем больше я об этом думал и чем больше разговаривал с окружавшими меня людьми и наблюдал за ними, тем сильнее крепло во мне убеждение, что есть нечто, делающее нас неспособными ни на какую деятельность, ни на какую мысль, в центре которой не находилось бы наше «я». Меня, да и всех, кого я знал и с кем разговаривал, заботило только оно. Не будучи в состоянии как-либо объяснить такое единообразие, я уверился, что ход мыслей дона Хуана наилучшим образом соответствовал происходящему.

Я углубился в литературу о мифах и легендах. Это занятие породило во мне никогда прежде не испытанное ощущение: каждая из прочитанных мною книг была интерпретацией мифов и легенд. В каждой из них обнаруживалось присутствие одного и того же склада ума. Книги отличались стилистикой, но скрытая за словами тенденция была в точности одной и той же; при том даже, что темой этих книг были столь отвлеченные вещи, как мифы и легенды, авторы всегда ухитрялись вставить словечко о себе. Эта характерная для всех книг тенденция не объяснялась сходством их тематики; это было услужение самому себе. Прежде у меня никогда не было такого ощущения.

Я приписал свою реакцию влиянию дона Хуана. Передо мной неизбежно возникал вопрос: то ли это он так на меня повлиял, то ли действительно всеми нашими поступками управляет некий инородный разум. И вновь я невольно стал склоняться к тому, чтобы отвергнуть эту мысль. Я болезненно заметался, то соглашаясь с ней, то опять отвергая. Что-то во мне знало: все, о чем говорил дон Хуан, было энергетическим фактом, но в то же время что-то не менее значительное было убеждено, что все это чушь. Результатом этой моей внутренней борьбы стало дурное предчувствие – ощущение, что на меня надвигается некая опасность.

Я предпринял обширное антропологическое исследование вопроса о летунах в других культурах, но нигде не нашел ничего подобного. Дон Хуан представлялся мне единственным источником информации по этому поводу. Когда я вновь встретился с ним, то тут же перевел беседу на летунов.

– Я изо всех сил пытался быть рассудительным в этом вопросе, – сказал я, – но у меня ничего не вышло. Время от времени я чувствую, что полностью согласен с тобой насчет этих хищников.

– Сконцентрируй свое внимание на тех мечущихся тенях, что ты видел, – улыбаясь, сказал дон Хуан.

Я сказал дону Хуану, что эти мечущиеся тени собираются положить конец моей рациональной жизни. Я видел их повсюду. С тех пор, как я покинул этот дом, я не мог уснуть в темноте. Свет совершенно не мешал мне спать, но, как только я щелкал выключателем, все вокруг меня начинало прыгать. Я никогда не видел устойчивых фигур и очертаний – одни лишь мечущиеся черные тени.