Актриса

Я знал, что это будет испытательная ночь. Я еще не был с ней после урологической новости… Тая раздевала меня, так как я был без сил после тридцати шести часов неспанья. Кроватная рама стояла в нише, у окна. Впечатление, что дождь падал прямо на лицо. Но повисал на невидимой преграде. Оставаясь висящим там. Как будто на сетке.

— Как вам ваши родственники? Я очень волновалась, чтобы вам понравилось.

— Очень трогательно, мы столько лет не виделись.

— Они, по-моему, вас очень любят, но выражают это по-разному.

— Кто вам больше понравился?

— Георгий, такой представительный, как патриарх. Вы поедете к ним в гости?

— Обязательно.

— Его жена говорила, что они очень стесняются своего жилья…

— Когда я приехал в Америку, у меня не было денег даже на еду… Они хотя бы не голодают. Правда, не считая сегодняшний вечер!..

Тая улыбнулась в темноте. Мы как бы нехотя, словно совсем чужие, обнялись. Ее мягкие губы стали скользить по моей груди. Она была в лифчике и как всегда низко сидящих трусиках-бикини. Ее пышные волосы шептались по моему телу, лаская его. И обвивая, как…

Я сжимал ее грудь, не расстегивая лифчик. Губы спускались к моему поясу постепенно. Я знал, что не смогу в нее войти. Мне будет мешать мысль, преграждать. Я буду думать о… Она раздела меня догола. И губами обхватила головку члена. Язык скользил по уздечке. Ее голова делала поступательные движения. То обхватывая его всего, то почти отпуская. То обхватывая снова, то… Я закрыл глаза и дал накопленному вырваться наружу. Но напряжение не спало. Высвободившись, я пошел в ванную. И, к моему полному изумлению, снова увидел длинно тянущиеся нити вниз.

С утра мы сразу сняли очень уютную пансионатную квартиру, там даже была маленькая кухня, вернее, подобие ее, с электрической плиткой. Мы могли сочинять хотя бы завтраки. Я привез коробки чая «Earl gray». «Германика», так называлось бюргерное заведение, находилось почти в самом центре города. Недалеко раскинулся великолепный парк, через который прошедший попадал в «старый город» с каменными улочками и огромным количеством увеселительных заведений. А рядом находился драматический театр «Spielhause», единственное слово, которое актриса знала по-немецки. Она была рада, что мы живем вблизи театра. В норковой шубе Тая ходила вокруг цилиндрического здания театра, рассматривая афиши. Но зимой не было театрального сезона, и театр стоял закрытым.

После осмотра мы отправились в Национальную галерею, где, к моему удивлению, оказалось большое количество работ Кандинского. Гораздо больше, чем оных осталось в Империи. Где он имел счастье родиться и проживать. Какое-то время. А также Таино знание живописи поразило меня.

Зимой моя депрессия начиналась с новой силой, и я не знал, как ей сопротивляться.

В немецкой аптеке я купил презервативы. Предчувствуя, что все равно мне придется с ней этим заниматься.

На следующий день был назначен поход в бани. Немецкие бани (как и австрийские) я обожал. Это было патрицианское удовольствие, заимствованное у римлян. Они включали глубокий бассейн, паровые сауны, сухие парные с колодезной водой в мраморных углублениях, куда сразу надо прыгать после того, как выскакиваешь раскаленный и распаренный — после сауны.

Немецкие бани были голые, нельзя было одевать дамам даже бикини, и мне становилось интересно, как справится с этой задачей Тая. Она любила бани. Ах да, забыл сказать, они были смешанные.

Собралось человек десять родни, и мы поехали на двух машинах в пригород. С одной из молодых родственных пар приехала их приятельница. Которая отличалась высокой большой грудью. Тая была единственная, кто попросил махровый халат. Служитель почтительно принес ей заказанное. Мы разделись и вышли все голые в общий зал. Меня всегда поражали выточенные, вылепленные тела немок. Уже рожавшие женщины — с тонкими талиями, прекрасными задами и высоко вверх торчащими грудями. Впечатление, что Бог отливал их тела из тонкого человеческого металла, а не слабой податливой кожи.