Актриса

Литература — единственный вид искусства, где почему-то запрещено или запретно описывать обнаженную натуру, ню или акт. Но в живописи и фотографии — это свободно, разрешено и принято. Как и в кино, шоу, перформансе и других прикладных видах искусства. В чем же литература, эта куртизанка, так провинилась?!

— Вы меня поразили, Тая.

— Я рада, Алешенька. Я могу вас поразить еще?

Сказал я, не представляя, как еще больше поразит это пораженного потом. Она целовала мочку моего уха и возбудила опять…

— Вы хотите еще?..

Такое — я хотел еще. И она объезжала меня ночью еще два раза. Поражая опять. Мне казалось, что наконец-то прорвалось… Finally.

Мы проснулись в одиннадцать, так как зазвонил телефон. Максим справлялся о Новом годе. Оставалось два дня.

— Ты заболел? — спросил я заботливо.

— Почему?

— Звонишь так «рано», в одиннадцать утра!

— Да Оскар, уезжая в галерею, разбудил.

— Но ты там Вианочку не трожь.

— Не буду — раз ты просишь.

Рассмеялись — это напоминало старые времена и прежние шутки.

— Хочу увидеться с тобой, Алешик. Вы там встали уже?

— И встали, и легли, и опять встали…

Он рассмеялся.

— Только местоимение другое и число, — продолжал я.

— Занятие сексом укрепляет нервную систему, — после философской паузы произнес он. — И все становится чисто нервным. Кушать хочется…

— Приезжай, накормим завтраком.

— С удовольствием, а то тут у них…

— Сколько тебе нужно времени добраться?

— Эдак час двадцать.

— Ты что, вплавь по Рейну собираешься?!

— Нет — автобусом, а в городе — трамваем.

— А что, еще трамваи ходят? С войны…

Он приехал через два часа, и мы угощали его всем тем, что купили в соседнем супермаркете. Он остановился, успокоившись тогда, когда маленький холодильник опустел. Наши припасы на «этот год» были уничтожены. Хотя бутылку имперской водки и шампанского Тая для чего-то припасла, для какого-то случая.

Вечером мы шли к следующему родственнику в гости. Тае оказывался всяческий почет и внимание. Она была актриса и дочь знаменитого отца.

— Максим, — сказала она ласково, — какие планы в немецком государстве на Новый год?

— Боевые! Алеша — главнокомандующий, ему и ёлку в руки.

— Я не у себя дома, я в гостях.

— Чувствуй себя как дома, — посоветовал Максим.

— А у Оскара нельзя собраться, у него большое жилище? — спросила Тая.

Оскар категорически не хотел, чтобы на Новый год собирались у него, а изъявил волю собраться в ресторане. Меня абсолютно не прельщала перспектива проводить с Оскаром Новый год в ресторане. Я уже знал, чем это кончается. Он подставлял и раскручивал меня. Все родственники, находясь в претензиях друг к другу, собирались кто куда. А я-то думал собрать их вместе и впервые отпраздновать Новый год — дома.

Тая с легкой улыбкой смотрела на меня. С такой легкой сценичной улыбкой. Я не хотел посвящать ее в семейные междоусобицы и обещал ей справить Новый год. Кстати, в предыдущем предложении нет причинно-следственной связи…

— Я предлагаю, я, конечно, только предлагаю…

— Не тяни кота… — посоветовал от души Максим. — Ты же знаешь, что сделаем так, как ты хочешь. И только упаси Господи ослушаться — испорчу себе жизнь на весь Новый год!

Я улыбнулся. У него было хорошее чувство юмора. (И раскованность в манерах.)

— Я предлагаю пойти пообедать в хороший ресторан.

— Но немецкие рестораны до двенадцати ночи…

— А потом встретить Новый год в ночном клубе с танцами.

— Прекрасно, — сказала Тая.

— Все вместе? — спросил Макс.

— Я, ты и она.

— А как же Оскар?

— Максим, могу я хотя бы Новый год пережить без Оскарика! Или ты не переживешь?

— Переживу, но будет обида.

— Одной больше, одной меньше. Я все равно окажусь плохой.

— Но объясняться, я надеюсь, ты не выставишь меня?

— Что ты, «моя красна девица», я сам все объясню.

— Хотел бы я послушать.

— Я предлагал ему собраться у него, он наотрез отказался. Чего-то боится… Наверно, разориться. К тому же он собирался с любимой в К*** справлять Новый год с ее друзьями в дискотеке.

— А остальные родственники?

— По идее должны были пригласить меня. Но, я смотрю, никто не рвется…

— Узнаю брата Алешу!

Мы обнялись и расцеловались.

— А что хочет наша Прекрасная Дама, не мешало бы поинтересоваться?

— То же, что и Алексей.

— Какая прелестная гармония, — сказал Максим.

Все стали собираться в город.

За два дня, не зная ни слова по-немецки, ни города, я должен был найти ресторан, где мы будем откушивать новогодний обед.

Я заходил и выходил примерно в и из пятидесяти ресторанов в «старом городе». Брат и Тая оставались снаружи разговаривать. Сделав заказы в трех заведениях, решил, что «кухню» мы выберем за несколько часов до Нового года.

Сразу начались «смертельные» обиды со стороны Оскара, но я понимал, что это наигрыш: ему так же хотелось встречать Новый год со мной, как мне с ним. Он так же был счастлив без меня, как я без него. Мы не могли разойтись — на родственной тропе. А вплетать в одну телегу коня и трепетную лань… Я не баснописец… Кто был конем, а кто ланью — не так важно.

В восемь вечера мы вышли из номера и, встретив внизу разодетого, благоухающего Макса, направились в «старый город». У меня красивый брат. Или мне так кажется?