Акциденция

— Вот, собственно, и все наши… хотя, есть еще Кузьма — младший брат Василисы. Ему восемнадцать только к зиме будет, а потому в штате он за конюха числится. Да, в общем-то, Огонька он и обихаживает, и бричкой правит. Хороший мальчик, сметливый. Мы через него, и еще самого младшего из Петровых, Олежку, целую сеть осведомителей среди местных мальчишек наладили. Отличное подспорье, знаешь ли, в нашем деле. Но Кузя на фронт рвется, говорит, что как только восемнадцать исполнится, так и пойдет. А я уж в области договорился, чтоб бронь ему выбить и в школу милиции отправить… ну, ничего, может до зимы еще и уговорим.

Тут в дверь кабинета постучала Лиза, назвалась и спросила разрешения зайти.

Естественно, она его получила, и уже через полминуты я получил обратно свои документы. Потом расписался в паре журналов, в результате чего мне выдали-таки оружие и удостоверение.

— Вот, — сказал капитан, продвигая ко мне по столу пистолет, — теперь это твое. Вот только патронов в нем нет. Таков порядок. Они у Прола Арефьича под замком, как и винтовки. Личное, но бесхозное оружие у меня, а вот боезапас у завхоза. Мы же тебя не ждали так рано… помнишь, да? Я, конечно, тоже могу выдать в его отсутствие, но без тревоги это как бы непорядок будет. Так что, придется тебе Арефьича подождать. Они с Натальей уж скоро будут. А ты пока с делами ознакомься, — и кивнул на мой теперь стол.

Ну что ж, порядков местных я действительно не знал, а потому, спорить с начальством и не намеревался. Да и понимание имелось, что прежде, чем куда-то бежать с тем заряженным пистолетом, нужно знать — куда и зачем, а для этого и, правда, следует прежде с имеющимися бумагами разобраться. И я перебрался за свой стол.

Глава 3

Сверху стопки лежала папка с делом по убийству капитана милиции Сергеева Владимира Прокопьевича.

Мысль, что этот человек всего четыре дня назад сидел на этом самом месте, на котором сейчас сижу я, и так же пытался разобраться в делах, была как-то по особенному тягостной. На фронте… нет, легче подобное не воспринималось, но все же некая обреченная обыденность позволяла принимать их с меньшим ущербом для осознания. Понятно, это тихость и сонность окружающей меня обстановки опять «шутки шутит» и не дает в полной мере прочувствовать реальность происходящего.

Но убийства случаются и здесь — гибнут люди в спокойном городке, притом не от снарядных осколков, не от пуль фашистких, а от руки какой-то падали, которая на том фронте, надо думать, и не была, а лишает жизни ради собственных каких интересов. И мне теперь предстоит те интересы вычислить, и уже через них найти убийц.

Я собрался, отринул несущественные сейчас раздумья и раскрыл папку с делом. Итак, что мы имеем?

Вечером 18 июля 43 года мой предшественник ездил в село Лыски, чтобы навестит мать. По возвращении, в районе половины десятого, привел коня Огонька, что числился за отделом, в стойло. Обиходил животное и отбыл в 22.10 домой, что отмечено в журнале дежурным. В ту ночь на смене были Заречный Прол Арефьевич и Петрова Василиса Макаровна.

Далее… Владимир намеревался сразу же отправится домой, что ясно из прилагаемой докладной записки, в которой изложены разговоры, которые вели с ним дежурившие сотрудники милиции перед выходом из отделения.

Квартировал капитан в доме у семьи Васильцевых, что за № 31 числился по Ситцевой улице. А это уже нижняя слобода, правда, крайняя улица к косогору, так что, считай, следующая за Советской, на которой находится райотдел, но все же она получается втрое длиннее. И я, хоть убей, но не помнил, откуда начинается нумерация — от реки или оврага, который отсекает старую часть слободы от Рабочего поселка и верфей. А потому я встал из-за стола и подошел к карте, что висела на стене, слева от двери.

Карта была старая, еще наверное дореволюционная, а потому многие названия улиц на ней оказались исправленными, а окраинные районы дорисованными.

— Наверху есть другая карта, тридцатых годов — сказал мне Михаил Лукьянович, когда увидел, мой маневр, — но она тоже не так чтоб очень уж точна на сегодняшний день. А эта всегда висела в кабинете начальника, и ее весьма кропотливо дополняли. А когда всех наших мобилизовали и мы с Володей и Арефьичем поняли, что возможно так и придется работать втроем, то с верху ушли полностью и забрали оттуда именно эту карту. А ты что хочешь найти?

— Хочу понять, где находится дом, в котором квартировал Владимир Прокопьевич — не помню начало нумерации по Ситцевой, и не могу сориентироваться.

— От реки всегда нумерация шла, — подсказал мне капитан, — но там берег размыло, так что крайние дома стало топить по весне постоянно, и нынче начинается улица с номеров четыре и пять. А Володя жил почти сразу за перекрестком Ситцевой и Красносельской, знаешь, где такая?

— Да, раньше она называлась Подъемной и шла из нижней слободы сюда, на верхнюю Советскую. На ней, кстати, дедовский дом стоит, а потому, и я жить там стану.