Акция возмездия

На то, чтобы встать, сделать легкую зарядку, умыться, позавтракать и собрать свои вещи, у него ушло сорок минут. Еще полчаса Раптор затратил на то, чтобы уничтожить в Машиной квартире свои отпечатки пальцев. Мокрой тряпкой он тщательно протер всю мебель, а также предметы, к которым прикасался. Саму тряпку аккуратно повесил в ванной комнате на батарею. В квартире не должно было остаться ничего, что свидетельствовало бы о присутствии здесь постороннего и о его поспешном бегстве. Забрав все с антресолей и окинув критическим взглядом свое бывшее убежище, Сычев покинул квартиру Веретневой. В пустой квартире осталась его очередная жертва – молодая девушка, которая предоставила террористу свой кров и свою постель, подарила любовь и которую он использовал, а потом убил за ненадобностью.

«Пару раз меня видели Машкины соседи, – думал Раптор, спускаясь по лестнице. – Но это ерунда, они все равно не знают, кто я такой. Даже если они догадаются, что я был Машкиным любовником, связать меня с ее смертью будет довольно проблематично. Труп обнаружат не раньше чем через несколько дней. К этому времени он успеет так разложиться, что установить точное время смерти будет практически невозможно. Кстати, экспертам надо будет еще доказать, что девчонка умерла насильственной смертью, а не наложила на себя руки по доброй воле. Да о чем я вообще рассуждаю? – остановил себя Сычев. – Какая, к черту, разница, что выяснят эксперты? Выходов на себя я им все равно не оставил».

Когда Раптор выходил из подъезда, об убийстве Маши Веретневой он уже не думал. В серии совершенных им преступлений убийство восемнадцатилетней девушки являлось лишь одним из мелких эпизодов, которые Юрий с легкостью вычеркивал из своей памяти.

* * *

– Ваши фамилия, имя, отчество?

«Голос у следователя ровный и какой-то усталый, – подумал прапорщик Зырянов, выслушав вопрос сидящего напротив него человека. – Да и не следователь он, а какой-то крутой опер из ФСБ, – тут же поправил себя Зырянов. – А голос такой он специально делает – пытается изобразить, что ему все известно. Впрочем, ему и изображать ничего не надо. После того, как опера выгребли из моего гаража три «макара», два «АКМ» и «СКС»[15], доказательств у них выше крыши».

Еще утром прапорщик решил, что сегодняшний день у него сложится неудачно. Накануне он весь вечер ждал звонка от своего давнего приятеля Василия Миронова. Утром восьмого марта Зырянов отвез Миронову сто тетриловых шашек. Деньги за взрывчатку, пять тысяч долларов, тот обещал отдать на следующий день, предварительно договорившись о встрече по телефону, но так и не позвонил. Сегодня утром Зырянов сам позвонил Василию в Москву, но не застал того дома. Однако главные неприятности Зырянова ждали впереди. Не успел прапорщик прийти на службу, как появились прибывшие из Москвы оперативники ФСБ. Зырянова задержали, а на его квартире и в личном гараже произвели обыски. Еще спустя несколько часов он предстал перед полковником Чернышовым, который решил сам провести первый допрос задержанного. В это же время в соседнем кабинете капитан Муромцев допрашивал напарника Зырянова, вместе с которым прапорщик разбирал взрыватели к авиабомбам, извлекая из них тетриловые детонаторы.

– Вам понятен вопрос? – уточнил у задержанного Чернышов, когда пауза слишком затянулась.

– Понятен, – одновременно с утвердительным кивком ответил Зырянов. – Что ж, записывайте. Зырянов Петр Иванович.

– Ваша должность?

– Начальник склада арттехвооружения.

– Кому вы переправляли похищаемое со склада оружие?

«Ну нет, полковник. На этом ты меня не возьмешь. – Петр Иванович не собирался сдаваться. – Хранение оружия – да. Тут мне никуда не деться. После того, как они обнаружили в гараже целый арсенал, отпираться от него бесполезно. Но хранение оружия – это одно, а его продажа – совсем другое. Разные статьи и разные сроки».

– Я не понимаю, о чем вы говорите, – дерзко взглянув в глаза Чернышова, ответил Зырянов. – Сбытом оружия я никогда не занимался. Хранение признаю, но не более.

Во взгляде полковника ничего не изменилось. Он спокойно продолжал смотреть в глаза Петру Ивановичу, пока тот не опустил глаза. Потом Чернышов отложил ручку, которой заполнял протокол допроса, и спросил:

– Неужели вы думаете, что я не смогу это доказать?

Зырянов завозился на стуле. Спокойный голос полковника и его уверенный взгляд нервировали прапорщика и заставляли его волноваться. Однако прапорщик решил не менять выбранную им позицию.

– Попробуйте, – ответил он.