Акционерное общество женщин

Мэтью только переглянулся с Вульфом. Этот перевод с Катькиного офшора на другую компанию попросила сделать одна дама, которая как физическое лицо в Москве не могла этого сделать сама. Она вполне могла быть связана с Маркизовым. Действовала ли она по его наущению или просто рассказала ему об этом переводе – это не имело значения, важнее было понять, не является ли тот самый Сидор Пименович бенефициаром компании, на которую пришли деньги. Катька же не задавала своей ВИП-клиентке вопросов о том, чья эта компания, она просто отдала ей подтверждение перевода. Все просто…

– Это все совершенно правильно, коллега, – рассуждал Вульф, – но какая, по вашему, тактика защиты из этого следует?

– Вы должны встретиться с этой дамой, выяснить все и решить, какие она должна дать показания.

– Логично. Не уверен, возможно ли… Во-первых, мы можем ошибаться…

– Да, можем, но из объяснений Кати ясно, что этот set-up, подстава, как у вас называется, может быть связана только с шестью переводами. Все остальное прозрачно и не требует объяснений. Значит, надо получить показания всех шести человек.

– Дорогой мой, вы в России, а не в Англии. Если Екатерина Степановна потребует от «таких» шестерых человек показания, то дальше наша с вами защита станет не нужна. Никто не будет ей, точнее – мне как ее адвокату давать показаний, а с Катенькой за саму просьбу такого рода здороваться перестанут. Все узнают, что она втягивает своих клиентов в уголовный процесс как свидетелей. Не от чего будет нам с вами Катю после этого защищать, на ее репутации будет поставлен крест. Своими руками превратим нашу Катеньку в изгоя, который уважаемых людей в проблемы впутывает.

– Герман, но вы же не хотите сказать, что в России не существует такого понятия, как «свидетели защиты»?

– Мэтью, дорогой мой, существует такое понятие в России. Только у нас все чуть сложнее. Если Вильгельм Вильгельмович захочет сам именно у этих людей взять показания, тогда мы поработаем с их адвокатами, которых эти люди от появления следователя на их горизонте тут же наймут.

– Если мы спорим лишь о последовательности шагов, то я с вами согласен. Но есть риск, что вы не сумеете определить, что следователь уже заинтересовался этой дамой, а какие показания ей подскажет ее адвокат, никто не знает. – Мэтью не заметил игры в глазах Вульфа, когда произнес, что тот «не сумеет определить» точного момента.

– Риск всегда есть, дорогой Мэтью. Мой расчет на то, что Вильгельм Вильгельмович отнюдь не дурак, он сам семь раз подумает, нужно ли ему таких людей втягивать? Еще рассчитываю на мотивы клиентки: ее адвокат вряд ли посоветует ей давать показания в пользу обвинения. Зачем им очная ставка с Екатериной Степановной? Ее адвокат сам будет заинтересован, чтобы показания Катеньки и его клиентки поддерживали друг друга. Я уже не говорю о том, что эта дама может остаться и не известной Вильгельму Вильгельмовичу. Он же видит только переводы между компаниями, а не тех людей, которые Катеньке деньги налом давали.

Вот так и судили-рядили Мэтью с Вульфом-Бобоевичем всю осень. А что делать? Трудно умом понять Россию даже одному из лучших английских адвокатов, прожившему в стране четыре года и создавшему структуру и контрактную систему необычного и сложного бизнеса.

Практичный Вульф был себе на уме и явно держал в рукаве какие-то собственные джокеры, о чем с глазу на глаз, без Мэтью, ясно давал понять Катьке, повторяя ей как бы невзначай: «Готовьте деньги, Екатерина Степановна».

Катька давала деньги по мелочи, тайком от Мэтью, на дальнейшую «информационно-аналитическую работу». Через какое-то время Вульф выяснил, что, оказывается, главный акционер компании «Крез гарантий» Маркизов сам находится под следствием, по совершенно иному делу – подозрение в каких-то хозяйственных преступлениях.

Прошло еще несколько месяцев, пролетели Рождество и Новый год. Прояснялись другие детали и обстоятельства. К концу зимы Вульф вынес на суд Катьки и Мэтью свою линию защиты. Вообще-то излагать ее он предпочел бы только Катьке, но понимал, что от Мэтью не отвязаться. Очень уж доверяют своему главному юрисконсульту основательницы.

Вульф-Бобоевич особо и не скрывал, что присутствие Мэтью в «его» защите он считает докукой и неуместным контролем. Но основательницы были дамы не простые, и с этим приходилось считаться.

– Вот она, мужская психология, – возмущалась на девичьих сходках Полина. – Вульфу бы только бабло заносить. А может, по дороге что и теряется. Может, Кать, тебе вообще сменить адвоката?

– Зачем? – возражала Кыса. – Другой точно такой же будет, только, может, еще и дурак попадется, а Вульф – умный. Мне лично он нравится.

– Мне тоже, – соглашалась Катька. – Он на семь ходов вперед видит, людей с ходу сечет, по обрывкам оброненных фраз понимает, что к чему.

– Тебя послушать – просто адвокат дьявола. – Алена была наиболее скептичной в отношении Вульфа, вероятно, из-за его неспособности оценить великого Мэтью Келли.