Акционерное общество женщин

– При этом Екатерина Степановна вспоминала Маркса, Ницше и других, как она выразилась, «трубачей морали», говоря, что идеология, как заметили эти и другие мои земляки, всегда отражает интересы определенных классов. Маркс не признавал ее значения, называя идеологию «нищетой философии», и это лишь подтверждает, что и он словами ограничивал смыслы сущего. Он, конечно, незаурядный философ был, но так увлекся простой дихотомией деньги – товар, что и классы общества узрел лишь в этом контексте. Но не в том признак деления людей на угнетателей и угнетенных, что у одних есть деньги, а у других лишь рабочая сила. Подлинные классы – это мужчины и женщины. Отсутствие гармонии между ними ежедневно взрывает общество, делает и угнетателей, и угнетенных несчастными от непонимания своего места в мире. Философы видели лишь вторичные признаки классового деления – собственность, имущество, деньги, а классовое разделение, предопределенное природой, просмотрели и гармонией между женщиной и мужчиной не озаботились. Потому я и называю их обществоведами. На философов они не тянут. Они подобны Мэтью, мною горячо любимому. Он правовед и только в мире линейной логики завоевал право называться великим юристом. А мир не линеен! Но вы смогли-таки убедить ваших подруг открыть доступ к власти всем женщинам, руководствуясь не только разумом, но и чувствами, женской интуицией. Тут правящий класс мужчин содрогнулся и узрел прямую, реальную и конкретную угрозу власти собственной. Им бы самим власть отдать, тогда бы наступила гармония, но вы изменили сознание лишь женщин своей работой. Миссионерской, если хотите, хотя мне это определение не по душе. Миссионерство – это бездумное насаждение веры, сам миссионер ее часто не понимает, лишь верит фанатично в то, что насаждает. Чистой совести фанатики страшнее черта, хоть он существо отнюдь не сведущее.

– Герман Генрихович, вы правы… Мужчины продолжают пребывать в невежестве и поэтому назвали нас исчадием ада и предали анафеме. Насколько бы общество стало лучше, если бы и они поняли свое естество и свой путь. Но если, как вы сказали, только избранные женщины постигли смысл понятия «власть», как всем женщинам не лишиться ее?

– Понимаю ваши сомнения. Поверьте, Полина Альфовна, уж я-то понимаю сомнения как никто. Это только для бога сомнения – грех, а для меня – и для вас – это источник всякого развития мысли. Не буду же я вам объяснять, что мысли – объективная сущность, которая и управляет миром. Мне лишь в особых случаях приходится вмешиваться, чтобы усилить, как в данном случае, сомнения, создать из них тот сгусток высшей нематериальной силы, которая покатит Вселенную дальше.

– Уж вы скажете – Вселенную…

– Именно так. Das also war des Pudels Kern, это даже Катенька, с ее любовью к логике, понимает на уровне простого силлогизма. Она вам это высказывание из «Фауста» и цитировала. Вы бросили вызов богу, имейте смелость это признать. Бог вызов ваш не примет, но и наказать за него не посмеет. Он светел и бестелесен, он воплощение чистого духа и покоя, в нем нет противоречий и сомнений. А человек – тварь мыслящая, сомневающаяся, потому-то его изгнание из рая было предопределено. И в мире нет покоя, а есть постоянная борьба многих противоречий, и в этом его главное преимущество перед божественным раем.

– Я перестала опять понимать вас, Герман Генрихович, что же нам делать?