Акционерное общество женщин

– Чего ждать, приедет – еще выпьем, – резонно заявила Алена.

Влад уже вытаскивал из Полининой барной стойки бутылки, а Мэтью доставал бокалы и рюмки. Полина смотрела на всех и думала, как еще утром она готовилась к разговору с подругами об откровениях Вульфа-Бобоевича и их общем будущем. Пробиться бы теперь к этому будущему через развертывающуюся перед ее глазами на ее даче фантасмагорию. Ход ее мыслей прервал тост Алены: «Ну, чтоб они все сдохли», смачное «Yes-sss!» Катьки и Мэтью и вздох Влада: «Ну, вздрогнули!»

После первой наступил миг тишины. Полина подумала, что надо этим воспользоваться, чтобы начать рассказ про Вульфа, но тут в дверь ввалилась Кыса.

– А-а-а, пьете уже, черт бы вас побрал. А чего все понаехали? Полина, ты сказала, что одна. А у меня, вон, синяк под глазом. Дня три на люди появиться не смогу. И Катька тут? Кать, а Полина сказала, что ты в ступоре. А ты тут сидишь… Так, налейте скорее. Тридцать лет бог миловал, муж хоть и сволочь, но руки не поднимал. И вот нате, на старости лет сподобилась.

– Бьет – значит любит, – изрекла Алена, наливая, однако, не Кысе, а себе.

Ruinart Brut, конечно, перелилось через край и пеной расползлось по мрамору столешницы.

– Альйона, успокойся, пли-из, – подал голос Мэтью, мобилизуя салфетки.

– Я совершенно спокойна, посуду же не бью.

– А почему ты должна посуду бить? – спросила Кыса. – Что вы так на меня все смотрите? Что происходит? Вы чего все приехали-то вдруг? Еще час назад все было тихо, никто никуда не собирался? Алена, у тебя тоже что-то стряслось?

– Ха! Что у меня могло стрястись? – заявила Алена, закуривая сигарету. – Подумаешь, с работы выгнали, говно вопрос. Я десять лет на них отпахала, подняла этих ублюдков из грязи, вчера прихожу на работу – нате вам. В морду, правда, не дали, а в остальном – не менее нарядно, чем у тебя, Кыса.

– Ох, ни фига себе! – охнула Кыса. – А у Катьки что? Только не говорите мне, что ее в тюрьму сажают, я этого не выдержу.

– У нее все в порядке, – сказала Полина. – Ее просто с педикюра сдернули.

– Кто? Менты? – в ужасе спросила Кыса.

– Мы с Владом, успокойся.

– А чего вы ее сдернули? Из-за меня, что ли?

– Кыса, угомонись. Все с ума посходили. Мне надо вам про дьявола рассказать, понимаете? Про Вульфа…

– Да, кстати о Вульфе. Чего он к тебе приезжал-то? Про дьявола потом, сейчас не до этого, – перебила Полину Катька.

– Can you please all stop! At once! Can you shut up, please! – впервые за пять лет закричал Мэтью. – Всё! Замолчали все, слышите?! Влад, налей всем, и чтобы все молчали, ясно? Полина, скажи своей леди, как ее, чтобы там, на террасе, какую-то еду пока организовала. А где Альександр?

– В офисе. Скоро должен подъехать, а что?

– Так, для подкрепления. Олег, тебе не страшно в обществе crazy women? – Мэтью улыбнулся и потрепал Алену по руке. – Are you okay, darling?

– Я о’кей, дарлинг, – мрачно, но уже сбавив тон, бросила Алена.

– Lovely. To you, ladies. Yo u all have a lot to say tonight. Lovely stories, I assume. Let’s take it one at a time, if you don’t mind[23]. Ки-иса, сначала ты, в порядке хронологии, мне так как юристу привычнее.

– Ну вот, значит… Приехал утром Костя ко мне на дачу… – начала Кыса, отхлебнув сухого мартини, но тут зазвонил телефон.

– Это Степанова, – объявила Полина. – Узнала, что мы все тут, и сказала, что тоже едет. Извини, Кыса, что перебила.

– …говорит, всё, сливай воду, забирай пай из общества и завязывай с этой бабской дурью. Я, конечно, вскинулась. Оказывается, его вызвали и дали понять, что вообще-то преемника ему присмотрели. Дескать, им не нравится, что Костя финансово поддерживает АОЖ. Команды ему на это никто не давал, и надо еще разобраться, что за деньги он в эту компанию вкачивает. На следующий день после разговора присылают к нему Счетную палату. Костя велел своим пробить счетку, там сказали, что с проверкой придут, но команды не было, мочить или что.

– Подвесили, значит, – хохотнул Олег.

– Ну да… Он и орет: «Уходи оттуда немедленно, все закрутилось нешуточно». А я, конечно, ему, мол, пошел сам знаешь куда. Не брошу же я все из-за его счетки, да хоть бы даже и работы. Много я счастья, что ли, от его работы видела? Говорю: «Разбирайся сам со своей работой, со своими бабами, я тебе жить не мешаю, и ты мне не мешай». А он мне как врежет и орет уже, красный весь, что я дура и с огнем играю…

– Ясно, – заявил Мэтью. – А при чем тут щетка?

– Да не щетка, а счетка! – заорали на него все.

– Действительно, Мэтью, ты сколько лет в России, не к лицу уже путать щетку со счеткой, – бросил Олег. – И что ты, Кыса, думаешь делать?

– Что тут думать? Стоять как партизан. Но как-то на Костю не похоже… Сколько раз его с работы снимали – не счесть. Но так, чтоб сразу в рожу…