Акционерное общество женщин

Пять лет спустя Катька с круглыми от ужаса глазами входила в роскошный офис страхового общества «За Гранью», занимавший два этажа в офисном билдинге из тонированного стекла и темно-коричневого монолита на Бульварном кольце.

Она пришла на работу поздно, после бессонной ночи, которая последовала за кошмарным днем, возможно, самым кошмарным в ее жизни: она была на допросе в Следственном комитете.

Двумя днями раньше против нее было открыто уголовное дело. Подруги-основательницы уже больше суток были заняты поиском адвоката, а Катька не понимала, что с ней произошло, происходит и будет происходить дальше. Новое устройство ее мира представлялось, как когда-то Полине, кошмаром, последним воспоминанием о прежнем мире было вечернее пение песен под накрапывающим осенним дождиком у Полины на даче в минувшее воскресенье. А грань между мирами проложил звонок следователя, взорвавшийся в кармане ее джинсов.

– Кать, ты поедешь к адвокату, или сказать, чтобы он сюда приехал?

– Кыс, ты уже нашла? Спасибо… А кто он?

– Костя сказал – великий адвокат. Не из первой пятерки, потому что там одни понты и все жулики. Но человек публичный, с профайлом, с репутацией.

Через минуту Таня, помощник не только Кати как президента компании, но самый ответственный секретарь из всех ответственных секретарей правлений и советов директоров всех компаний мира, принесла послужной список адвоката, которого нашли Кыса с Костей. Катька попросила пригласить адвоката к ней после обеда, на что Татьяна ответила: «Я уже связалась, Екатерина Степановна, с его адвокатской конторой. Мы подвигали графики, адвокат придет в пять».

В четверть шестого Таня открыла дверь кабинета руководителя и спросила входящего мужчину:

– Я могу вам что-то предложить? Вода, кофе, чай, может, поесть что-то?

– У вас и поесть имеется? Это кстати. Я к вам без обеда, прямо из суда.

– Салат или бутерброды?

– Парочку бутербродов будет в самый раз. С рыбой или сыром. И что-нибудь сладкое: конфетки какие-нибудь. И зеленого чая побольше. Спасибо огромное. Здравствуйте, Екатерина Степановна, я и есть тот самый Герман Генрихович Вульф-Бобоевич.

– Здравствуйте. Почти Бонч-Бруевич, – вырвалось у Катьки.

– Многоуважаемая Екатерина Степановна, если не хотите со мной ссориться, никогда не сравнивайте меня с деятелями антинародной революции, организаторами геноцида против собственной нации.

– Извините, я…

– Ничего страшного. Мы с вами сейчас спокойно чаю попьем, ваша помощница, видите, уже несет, а вы мне все подробненько и обстоятельно, в хронологическом порядке расскажете.

– Обстоятельно еще нечего рассказывать. Все так внезапно… В воскресенье вечером сидим на даче, тут звонит следователь, вызывает меня на допрос…

– Вы меня не поняли, Екатерина Степановна. Что уголовное дело возбуждено, это ясно. Я хочу услышать, с чего все началось.

– С организации допэмиссии.

– Верно. Но про допэмиссию я еще ничего не знаю, кроме того, что в газетах пишут. Хотел бы услышать подробно про вашу компанию. С самого начала, с ее основания. Только погодите минутку, дайте мне свои скрижали и гроссбухи достать.

Катя смотрела на Германа Генриховича и не понимала, как можно за два, да хоть бы и за десять часов рассказать все, что она и ее подруги, основательницы акционерного общества женщин, сделали, прожили, изменили в себе и в обществе за четыре года работы их компании. Это же подобно сказкам Шехерезады… Полторы тысячи дней и ночей.

Она в растерянности разглядывала человека, которого видела впервые в жизни и с кем ей теперь предстояло работать, дружить и не ссориться. Практически вместе жить и одинаково думать.

Высокий и очень прямой, лет под шестьдесят, худой, но крепкого телосложения, без признаков лысины, наоборот, густая черная, как воронье крыло, шевелюра. Вульф-Бобоевич отхлебнул зеленого чая и поднял глаза на Катьку. У Катьки нервы были уже, конечно, совершенно издерганы, ее тошнило, потому что с утра преследовал какой-то рыбно-резиновый запах, а сейчас, похоже, к нему добавился и запах серы.

– А вы… Вы сами уверены, что готовы меня защищать?

– Неужели вы думаете, что я такое дело кому-нибудь другому отдам? Нет, Екатерина Степановна, я сам, только сам. У вас такой необычный случай, фантасмагория, да и только.

– Так вы же еще ничего не знаете…

– Екатерина Степановна, вы незаурядная женщина, рефлексирующий человек, масштабный управленец… Да и вообще, нельзя бросать женщину в беде, нельзя…

Катька не очень поняла смысла этой сентенции, но бегающие полохи пламени в глазах адвоката притягивали, давали надежду, что за ними кроются мысли, идеи, которые сразу, тут же сделают Катькину ситуацию понятнее и легче, что адвокат уже многое понимает в ней, знает, как помочь, что он вообще знает многое, очень многое…

– Наша компания начала работу четыре года назад, в сентябре две тысячи десятого года. Она страхует женщин от шока климакса.

– А что, климакс – это шок?