Акционерное общество женщин

– Милости просим, рассаживайтесь. Это соседка моя и подружка, Валентина, учительница в нашей школе. Меня Анной зовут, а вас как? А то мы и познакомиться не успели, когда я с ведром-то вам повстречалась.

Хозяйки порадовались московским конфетам, Анна разлила чай по разномастным кружкам, открыть разговор решилась, конечно, Катька:

– Валентина, а что вы преподаете?

– Французский, рисование и биологию. По диплому я учитель французского, а остальное приложилось. Учителей не хватает, а за тем, чтобы все предметы изучались, в районо строго следят. Зарплату опять же доплачивают. Рисовать я с детства любила, а биологию пришлось самой выучить, когда учитель умер, а нового прислать уже который год все только обещают.

– А от чего биолог умер?

– Старенький был.

– Старенький – это сколько?

– Год до пенсии не дотянул.

– Пил, что ли?

– Ну, пил, конечно. Но не так, чтоб шибко, правда, Ань? Не сказать что алкоголик.

– Он от печени умер. Так сказали, – подтвердила Анна.

– Вы простите, пожалуйста, я, наверное, страшно глупый вопрос задам, – подала голос Полина. – Чего вам в жизни больше всего не хватает?

– Почему же глупый? – Валентина посмотрела Полине прямо в глаза. – Думаете, мне мужа не хватает? Так он у меня был. Но я его выгнала, потому что он был алкоголик.

– И он тоже умер?

– Умер, а как же. Выгнала его к матери, они там на пару и квасили, пока сначала он не умер, а потом и она. Я им последние два года еду носила и убиралась. Жили как свиньи, прости господи. Чего мне не хватает? Одежды приличной и крепкой. В Колпне по базарным дням много чего можно купить, но это все паленка. Я в прошлом году кроссовки купила, чтобы в огороде работать, – у нас всех, кто в этих домах живет, там за пустырем огороды. За одно лето развалились. Костюм бы купить, все-таки в школе работаю.

– Мы с Валькой в Орел подались – так там тоже паленка, – опять подала голос Анна.

– Мне еще хочется на другую жизнь посмотреть. Нет, за границей, конечно, мне делать нечего, да и денег у меня таких нет. А была бы в Москве родня, непременно бы поехала. Я в Москве два раза была, один раз даже в педагогическом институте на конференции. Посмотрела Кремль, конечно, Мавзолей, Алмазный фонд. Но это два-три дня, а в Москве пожить хочется, недельку или две, по музеям походить, на людей посмотреть не спеша, понять, как жизнь устроена. В телевизоре же все не то…

– А вообще, для женщин в вашем селе что самое главное, как вы думаете?

– Мужиков от алкоголизма лечить подешевле. Больница за это дело не берется. Есть две знахарки, очень сомнительные, да и дорогие. Нашим женщинам это не поднять. Они деньги копят-то всегда, потому что пьют мужики много. Но водка водкой, а кто из мужиков до алкоголизма допьется, знать никому не дано. Потому копят все…

– Да вообще, жизнь тут скотская… – Хозяйка квартиры говорила с набитым ртом, развертывая золотую бумажку уже четвертой конфеты. – Хороши конфеты московские, начинка в каждой разная. У нас «Цитрону»-то не достать, одна карамель импортная, только зубы ломать. Мужики у нас пьют, а бабы остервенели. В магазинах матом, на мужиков обратно матом, а то и мордобой. Валь, помнишь, Парфеныча хоронили? Его вдова прям на кладбище Тоньке в волосы вцепилась. Кричит: «Он твой любовник был, от того и помер!» Вот и говорю, стыд пропал. Бабы девок своих пораспускали, они после школы сразу – шныр в город. Это и правильно, тут делать нечего. Но у них же на уме только в продавщицы… Одна в Орле продавщицей, а другая за моим сыном в Харьков увязалась, и обратно продавщицей. Чего ради этого в Харьков-то? Потом с пузом сюда вернулась… Матери только не хватало на свою пенсию и огород еще и внука. Дочь опять тут в продавщицы, зарплаты – семь тыщ. Ясное дело, подворовывает, жить-то надо. А наши бабы – за копейку убьют. Уж сколько они этой девахе кости-то перемывали…

Подруги вежливо слушали, но, к счастью, хозяйка засобиралась на работу, в кино, кляня баб, которые могут и окна кассы побить, если опоздает.

После чаепития подруги поехали ночевать в райцентр, в ту саму Колпну, где базар. Кыса по дороге ворчала, что ничего нового она тут не узнала и не узнает: и так ясно, что в российской глубинке одно скотство и помочь никому и ничем невозможно. В Колпне Полешек организовала загодя ночлег, в доме приезжих при горсовете. Шестерым основательницам пришлось разместиться в двух номерах.

«В поле так в поле», – приговаривала наутро Алена, впервые в жизни вступая в новый день с немытой головой.

В городе Колпна с десятью тысячами жителей было шесть магазинов, комбинат бытового обслуживания, кинотеатр и ресторан. После экскурсии по городу был намечен визит к пасечнику, жившему на окраине.