Актуальные проблемы Европы №1 / 2013

Тяжелое положение в финансовом секторе руководители Евросоюза пытаются решить путем помощи банкам. Для этого в декабре 2011 г. Европейским центробанком (ЕЦБ) была запущена программа долгосрочных операций рефинансирования – Long Term Refinancing Operations (LTRO) (18), аналог американской программы количественного смягчения – Quantative Easing (QE).

Второй этап программы начался 29 февраля 2012 г. С учетом первого этапа ЕЦБ разместил эмиссионную ликвидность среди европейских коммерческих банков на сумму более 1 трлн. долл. Это вполне соизмеримо с эмиссионной накачкой американской экономики в рамках QE и имеет те же цели.

Помощь банкам предполагает, что сами банки откликнутся более активным участием в рефинансировании европейских суверенных заемщиков и кредитовании «физической экономики». Однако последнего не происходит и вряд ли произойдет.

Что касается суверенных заемщиков, то плохие долги банкам не нужны, поэтому деньги бедствующим странам (таким как Греция) банки давать не будут. Пойти на это – фактически значит потерять капитал: никаких гарантий возвращения долга или компенсации.

Что касается кредитования реального сектора, то здесь ситуация не лучше. Во-первых, существует объективная тенденция падения рентабельности производства в условиях спекулятивной экономики. Издержки реальной экономики во многом вырастают из-за инфляционного давления банковского и торгового секторов. Деньги здесь производятся быстрее, так как в них отсутствует собственно производственный цикл. Товары и услуги производить сложнее, и риски здесь значительно выше. Во-вторых, кризис, снижая платежеспособный спрос, значительно усиливает падение рентабельности в реальном секторе. Банкам не выгодны длинные долги, тем более долги, законсервированные устойчивой рецессией и программирующие неизбежный дефолт. В-третьих, персонал банков, привыкший к высоким зарплатам, не хочет снижать потребление. И в этих условиях особое звучание приобретает вопрос о бонусах банкиров.

Активная борьба мировых лидеров с бонусами в банковском секторе началась в 2009 г. Именно действия крупных банков осенью 2009 г. на саммите G20 были названы одной из причин кризиса: ради получения больших вознаграждений топ-менеджеры финансовых организаций зачастую принимали рискованные решения, не заботясь о последствиях. Но дело не только в рисках, которые для капитализма – нормальное явление. Главное – ценностный аспект, желание получить прибыль любым путем. Именно в эту парадигму вписывается и поведение банкиров, и спекулятивная модель экономики, и широко используемые сегодня неэкономические методы принуждения.

Как только финансовые организации во многом благодаря огромным объемам государственной помощи оправились от первой волны экономического кризиса, то сразу попытались вернуться на докризисный уровень в начислении бонусов топ-менеджерам. Это закономерно вызвало возмущение рядовых граждан и политиков, а также волну обвинительных публикаций в СМИ.

И хотя на правительственном уровне в ряде стран были введены ограничения на выплату премиальных, серьезного результата это не дало. Особенно драматическими выглядят события в Великобританиии. Сначала в 2009 г. Управление финансового надзора (FSA) Соединенного Королевства ввело новый порядок выплаты бонусов в банках. Затем в 2010 г. был введен 50%-ный налог на все банковские бонусы выше 25 тыс. ф. ст. Это не дало никакого результата. По признанию бывшего министра финансов Алистера Дарлинга, поведение участников рынка так и не изменилось и благодаря своему «живому воображению» (мы бы сказали: инновационной активности. – О.П.) банкиры нашли способы выплачивать сотрудникам большие компенсации, да еще при этом не платить налог.

Особенно скандальной вышла история с топ-менеджментом «Royal Bank of Scotland» (RBS). В начале 2012 г. бывший глава RBS Фред Гудвин был даже лишен рыцарского титула после рассмотрения специальным комитетом FSA критического доклада о его работе в банке.

Как известно, британская пресса в 2010 г. назвала Гудвина «худшим банкиром в мире». «Во время работы в RBS он одобрил сделку по поглощению голландского банка «ABN Amro» за 50 млрд. евро, из-за которой сам RBS в разгар кризиса остался почти без наличных и с большим объемом долгов. В итоге RBS понес убытки на 24 млрд. ф. ст. (35 млрд. евро), а общий объем помощи финорганизации со стороны государства составил 45 млрд. ф. Банку не только пришлось сократить 20 тыс. сотрудников, но и согласиться на национализацию». Между тем тяжелое финансовое положение RBS не помешало Гудвину в 2007 г. получить зарплату в 4,2 млн. ф., а после увольнения – добиться пенсии в размере 703 тыс. ф. Позднее из-за критики со стороны общественности и властей Гудвин был вынужден сократить ее до 342,5 тыс. ф.