Актуальный архив. Теория и практика политических игр.

Утверждение девятое. Начавшиеся после перехода к «оптимизационному методу» сбои, спады и лихорадка были замечены, однако реакция на это была крайне неадекватной. Суть ее была в очередном крене в сторону уже окончательно деградировавшего партийного руководства. Символом этого руководства, его беспомощности и бездарности стал престарелый Брежнев, над которым сегодня принято глумиться и который действительно в значительной степени доконал советское общество, советский народнохозяйственный комплекс и советское государство. Но сам по себе Брежнев ничего не значил, как ничего не значит любой слабый правитель. Вопрос состоял лишь в том, кто правит вместо него и каковы объективные результаты этого правления. Объективный результат — переход к ведомственному монополизму и лавинообразный рост коррумпированности и мафиизированности советского общества, с дальнейшим смещением его ценностей в сторону ценностей криминального мира, — был предопределен состоянием того партийного клана, который своими слабеющими руками пытался вырвать руль из рук клана хозяйственного. Это была борьба двух зол, двух работающих на деструкцию систем. Вместе они объективно и составляли единый деструктор, единый механизм деградации и разрушения.

Со стороны казалось, что общество, государство, аппарат управления не работают. Но для тех, кто пытался видеть и понимать происходящее, ясно было видно, что весь механизм работает блистательно, разрушая огромное общество и государство. Очередной фазой такого разрушения как раз и была мафиизация. И хотя этот процесс на самом деле крайне сложен и его истоки лежат еще в гражданской войне, тем не менее именно вторая половина правления Брежнева, время, когда его уже в полувменяемом состоянии привели под руки к номинальной власти, создала мафию как Мегамашину. Это было вызвано объективным процессом распада партийной элиты, изначально сакрально ущербной, окончательно десакрализованной в хрущевское время, отведенной в тень в первую половину брежневского периода (с тем чтобы обеспечить тотальное гниение) и в состоянии полной деградации в очередной раз представленной в качестве теократической, орденской власти — разумеется, в пародийном, фарсово-глумливом ключе. Орден, лишенный сакральности, неизбежно мафиизируется. И если такую структуру вдруг выпихивают на «орденские позиции», то это означает, что ее фактически побуждают стать мафией, инициируют ее мафиизацию, зная, что эта мафиизация вызовет разрушительные процессы.

Утверждение десятое. Попытка изменить направление процесса с помощью сильного лидера, Андропова, естественно, вызвала при такой мощи процесса лишь гибель лидера, имевшего вдобавок ко всему двойственную политическую ориентацию. Время Черненко — это время борьбы за право быть деструктором, за темпы и качество этой деструкции. Вся горбачевская эпоха лишь довершает процесс, подводит итог, выдергивает из общества стержневую структуру КПСС, на которую только в порядке утонченного глумления могло быть якобы возложено спасение государства и общества.

Теперь мы наблюдаем общество с выдернутым стержнем, бьющееся в конвульсиях. Напуганный «империей Зла» мир, радовавшийся ее деструкции, теперь с ностальгией вспоминает о парнях из КПСС, с которыми хоть о чем-то можно было договориться, которые хоть как-то выполняли свои обязательства и которыми хоть как-то можно было управлять. Мир еще не понял, что Танатос советской антиэлиты, овладевшая ею в результате перерождения «воля к смерти», есть стихия неуправляемая. Что даже вопреки намерениям отдельных носителей этот Танатос будет управлять антиэлитой, двигая ее в направлении глобальной деструкции и перевернутых ценностей.

Мир еще не оценил, что такое общество, в котором антиэлита начинает функционировать не как его сознание, а как его подсознание. А в том, что это так, мы можем убедиться по теперь уже действительно иррациональному, тотально идеологизированному, отшвыривающему реальность поведению представителей советской антиэлиты. Мир еще не понял и того, что такое мафиизация бывшего ордена, изначально травмированного в сакральном плане и безраздельно владевшего шестой частью земного шара на протяжении десятилетий. Мир еще поймет и ужаснется тому, что произошло. Что касается нас, то нам, коль скоро мы что-то поняли, необходимо делать выводы. К чему мы и переходим.

Часть III Поражение — это иллюзия

Мы видим деструкцию. Мы понимаем, что она необратима. Но это понимают многие. Наша задача состоит в том, чтобы определить два следующих шага, чего пока никто не делает. Те два шага, которые необходимо наметить уже сейчас, коль скоро мы хотим спасти то, что можно спасти. Эти шаги состоят в следующем.