Акула пера в СССР

Ну, и стоя тут же, в коридоре, рядом с приемной, под пристальными взглядами Алены я читал свой материал и думал: «Ай да Гера! Ай да сукин сын!» Получился настоящий триллер. Ужастик, который читаешь и думаешь: сейчас мертвые из могил вставать начнут, а мерзавцы Большакова превратятся в вурдалаков со свиными рылами и с острыми желтыми зубами. Да и подача: что вижу – то пою. Никаких обвинений. Вот, поговорил с бабулей – рассказала про костюм в комиссионке. Другие рассказали другое. Сидел на крыше склада – слышал это и это, видел то и то. Профессиональным сыщиком не являюсь, факты нужно проверять, сделать это проще простого – эксгумировать тела. Родственники уж точно будут помнить, в каком виде хоронили своих близких.

Короче – бомба. Народ по редакции шатался чуть пришибленный, на меня поглядывали странно. Кроме шефа-то материал никто и не видел до этого! Я делал морду кирпичом. Пошел в кабинет, зарядил «Ундервуд», заправил листы и принялся набирать текст статьи про Клуб молодых журналистов. А что? Хорошее дело, полезное. Селькоров и внештатников у нас в Дубровицком районе довольно много – пускай не стесняются и едут, научатся полезным вещам.

По своему обыкновению шеф вломился ко мне в кабинет с грохотом. Он всегда так открывал дверь: не стучась, нараспашку, чтобы ручка лязгнула о выпирающую из стены хреновину.

– Гера! Ну, как вы? Мне Шестипалый звонил, общались… Навел ты шороху! Молодец! Мы тут тоже со своей стороны постарались. Субботний номер видел? Ну, вот. Ничего не бойся, с точки зрения закона у нас не подкопаться, я консультировался. На тебя могут давить, а ты на меня ссылайся. Вот, главред есть – все вопросы через него. С улицы Малиновского к тебе по этому поводу не подойдут, мелковато для них. С РОВД сам понимаешь, всё в порядке. Так что максимум – глаза выпучат и поорут. Увольнение твое – только через мою подпись, а на меня они надавить не смогут – давилка не выросла!

– Сергей Игоревич, – раздался звонкий голос Алены, – тут из райкома звонят, вас просят!

– Из райкома? – удивился шеф. – Я думал – коммунальщики хай поднимут… Ну, или – горсовет… Ну ладно, райком так райком… Плевать!

На лбу у него выступили капельки пота. Он что – не врубился, как связан райком и Большаков? Дело ведь не только в рекомендации! Рекомендация – полбеды… Там, конечно, вышестоящие товарищи из обкома по головке не погладят, но дурацкая рекомендация – это одно, а сокрытие, умалчивание о преступлении по личным мотивам – это совсем другое… Неужели я один тут совместил два лица – одно постарше, а второе помоложе? Они ведь почти одинаковые, как под копирку! Просто – слишком разные обстоятельства, в которых их можно встретить. Так бывает, даже когда одного и того же человека вдруг видишь в несвойственном антураже: например, женщину-кондуктора из автобуса на пляже, одетую вместо синей жилетки в купальник. Смотришь на лицо и не догоняешь – откуда я ее знаю? У них тут тоже, наверное, глаз замылился… Не было даже поводов проводить параллели.

Шеф достал платок и вытер испарину с лица. Потом, уже убегая, бросил:

– Вместо Шкловского надо в Ровенское съездить! Я Анатольичу сказал! Давайте мигом!

Ну, мигом так мигом. Хотя что там к чему, в том Ровенском – я понятия не имел. Пришлось идти на поклон к Ариночке Петровночке.

В совершенно умиротворенном состоянии девушка слушала музыку из магнитофона (который, кстати, мне подарили) и пила кофе. Музыка была неплохая – какой-то буржуазный джаз. И где только кассету достала? Увидев меня, встрепенулась:

– А! Гера! Мы без тебя материал поставили, видел?

– Сложно не увидеть… Шеф прискакал на лихом коне, шашкой размахивал, приказал – ни шагу назад и всё такое. И в Ровенское ехать – к Шумскому, видимо? Что там вообще нужно?

Аркадий Борисович Шумский – самый передовой из всех председателей, надежа и опора дубровицкого сельского хозяйства.

– Ну да, к Шумскому. У них юбилей колхоза, вот надо материал сделать – больше истории, больше экс-председателей, военные годы… Ну, знаешь…

– А Шкловский?

– Шкловский заболел. Отравился чем-то. Не переживай, Шумский мужик что надо, я один раз к нему ездила – чествовали комбайнеров-тысячников. Самые приятные впечатления! Просто зайдете в контору, скажете, что из «Маяка» – там нас любят и уважают, – она очаровательно улыбнулась.

– Хоть где-то… – усмехнулся я и подумал, что странно было бы, если бы нашей милейшей Ариночке Петровночке были не рады – при таких-то достоинствах!

* * *

Конечно, мы с Анатольичем заехали в «Белый аист» за чебуреками и газировкой! В чем прелесть отдела сельской жизни? Поехал – и ищи ветра в поле! Кто там будет разбираться, сколько ты катался по селам дубровицкого края – четыре часа или все семь?

Мне это было только на руку – понедельник, все вышли на работу и полны рвения, особенно начальство. Вот прочтет товарищ Сазанец субботний номер в своем кабинете с утра пораньше и скажет: а подать мне сюда этого Белозора! Отрубите ему голову!