Акулья хватка

Жожо вышел за дверь позади стойки. Худ потягивал виски. Интересно, где сейчас находится Лобэр? Скорее всего не на "Тритоне", раз Эндрюс пожаловал на берег. Из-за двери, за которой скрылся Жожо, вышла рыжеволосая особа лет тридцати пяти с сигаретой в зубах. Она выглядела самоуверенной и нахальной. Не взглянув в сторону Худа, она подошла к стойке бара, заглянула в ящичек с наличными и налила себе рюмку коньяка "Реми Мартен".

Худ вопросительно приподнял брови, молчаливо интересуясь дамой.

- Жена Жожо, - шепнула ему Кит.

- Ясно, - сказал Худ. - Вообще-то мне пора уходить. - Он вытащил деньги и расплатился. Затем наклонился к Китти и мягко поинтересовался:

- Кстати, о фотографиях. Есть среди них снимки этого мима, когда он кого-нибудь изображает?

Она слегка замялась.

- Думаю, да.

Рыжеволосая повернулась всем телом и сигарета в её рту задвигалась:

- Можешь идти, Китти, если хочешь.

- Спасибо, Полетт. - Она кивком пригласила Худа пойти с ней и вышла через заднюю дверь. Худ прошел следом. Когда за ними захлопнулась дверь, он остановил её, схватив за руку.

- Она что, сказала, чтобы вы отвели меня наверх?.

- Идиот - огрызнулась возмущенная Кит. - После десяти её очередь стоять за стойкой. За кого вы меня принимаете? - её глаза пылали.

- Извини, Китти.

Она прижалась к нему, приподнялась на цыпочки и поцеловала. Затем отвернулась и снова пошла впереди. Наверху у неё были две уютные комнатки. В них слегка пахло пудрой, мягко падал рассеянный свет. Худу место показалось премилым. Они немного выпили.

- Мне интересно, что вы сделали с телом, - непринужденно поинтересовалась Китти.

Внутри у Худа все сжалось, но, сдержавшись, внешне он никак не проявил своей обескураженности и улыбнулся.

- Как обычно, я разрезал его на части и разбросал по вентиляционным шахтам на вокзале.

- Должно быть, этого вы разрезали ещё живым.

Она подошла к нему и оттянула полы пиджака наружу. На них были пятна крови. Она показала ему ещё много пятен на одежде.

- И самое большое возле колена, - добавила она.

- Если честно, Китти, я...

- Не надо ничего говорить, - шепнула она. - Я ничего не хочу знать. Есть такие вещи, о которых лучше не знать. Интересно, почему люди всегда хотят знать то, что потом может испортить им самые приятные моменты в жизни? Их ведь не так уж много. И, кажется, это один из них.

Она подошла к нему совсем близко и подняла глаза. Они поцеловались. Худ прижал её к себе. Она обвила руками его шею. Потом уткнулась лицом ему в грудь.

- Ты мне очень нравишься, моряк.

- И это признание мне ничего не испортило. Худ хотел её. Он прижимал её и гладил, и она доверчиво тянулась к его губам. Они слились в долгом поцелуе. Потом она откинулась, тяжело дыша, и высвободилась из его объятий. Закурив, она отошла в другой край комнаты, словно опасаясь дать выход чувствам, которые в ней бурлили.

- Лучше избавиться от этих пятен. Дай мне пиджак.

Он снял пиджак, она ушла в спальню, откуда вернулась с бутылкой какой-то жидкости, присела на диван и стала оттирать пятна. Потом удалила пятно с колена.

- Ты бы могла найти фотографии? - спросил Худ.

- А... Да. - Она как будто очнулась, вернувшись откуда-то издалека, и посмотрела на него. - Сейчас.

Китти подошла к шкафчику и вынула из ящика пакет фотографий. Но на всех были сняты только девицы в корсетах и певец. Она вновь все просмотрела, потом вдруг вспомнила:

- Подожди, он есть на одном снимке. По-моему, единственном.

На этом снимке фотограф во время шоу запечатлел одну из солисток в самой провокационной позе. Миловидная девушка извивалась всем телом, выпутываясь из корсета, и демонстрируя крутые бедра, обнаженные груди, подавшиеся вперед вместе с её выгнутой спиной, и крошечную часть интима. Она явно намеревалась накалить публику до предела, вводя посетителей в экстаз. Казалось, она поддразнивает кого-то из публики. На самом краешке снимка, уже в полутени, где изображение расплывалась, не попав в фокус, оказался столик, за которым сидел поглощенный зрелищем Эндрюс. Его лицо можно было различить с большим трудом.

- Можно, я её возьму?

- Если хочешь. Есть причины?

Он опустил фотографию в карман.

- Для приятеля одного моего знакомого.

Она прижалась к нему, расстегнула пуговицу на рубашке, просунула руку и стала нежно гладить грудь.

- А что, если нам заняться любовью, моряк?

Худ поцеловал её. Она мечтательно сощурилась.

- У меня на тебя огромный аппетит. Он возник сразу, едва, едва я тебя увидела.

С Худом тоже такое случалось много раз, и он благодарил провидение, которое посылало ему, недостойному, эти приятные моменты.

- Мне немножко страшно. Обычно я так себя не веду, ни разу со мной такого не было. Чем ты меня взял, моряк?

- Должно быть, вытаращенными глазами. Как у вурдалака.

- А, точно, я и забыла про труп. Ты ведь убийца. Мне кажется, с тех пор, как я тебя узнала, прошла целая вечность. Поцелуй меня.

Худ поцеловал. Потом мягко высвободился и сжал её лицо обеими руками.