Акулы из стали. Аврал

А бегут все, как угорелые, конечно, потому как попасть в свой отсек нужно обязательно, пока не задраили переборки, потому что в своём отсеке ты нужный винтик механизма из рук, ног, голов и технических средств, а в чужом – бесполезный и лишний разгильдяй. Конечно, ты знаешь устройство чужого отсека, каждый день на отработках вахты ты отрабатываешь свои действия то в одном, то в другом, то в третьем, и поэтому свой знаешь, как родной (а он и есть для тебя родной в море), а чужой – примерно как троюродный. И в чужом отсеке есть свои люди, которые крутят катушки ВПЛ, стоят в готовности на клапанах ЛОХ, несут раздвижные упоры и готовятся тесать клинья с топорами в руках. А тебе поручат, например, стоять на переборке в соседний и держать кремальеру, чтоб никого не пускать, а что в этом почётного и какие нужны нервы, вы можете представить себе, чтоб держать кремальеру и не пускать? Там же люди, товарищи твои боевые и друзья, они в этот самый момент могут гибнуть, а ты стоишь и не пускаешь их. Вот поэтому все и ломятся в свои отсеки, как оголтелые – одно дело сгореть, вращая свою катушку ВПЛ, а другое – выжить, но не пускать своих горящих товарищей. Я с ходу и не скажу, что предпочтительней. Хорошо, если, например, вы живёте в восьмом, а бежать вам по тревоге в восемнадцатый или девятнадцатый, пока всё стадо из жилых разбежится, всяко успеете. А вот если вам в шестнадцатый? Стопудово побежите как есть, схватив одежду и ПДА в охапку. А потом, блядь, начинается:

– Анатолич! Ты себе не представляешь! Стою я на переборке, а за спиной моей пламя, я с огнетушителем и думаю, скока там у него струя-то, чтоб, значит, брови не опалить, а тут в отсек заскакивает Василич с хуем наперевес!! И я думаю, да чо там тех бровей-то, ёпта, и прямо в пламя это бросаюсь грудью, тока бы от Василича подальше! Хххто его знает, что у него там на его молдавском уме!!

И все ржут. И Василич тоже ржёт, ну, потому что смешно же, чего тут страшного-то? Вот. А заранее тем более бояться бессмысленно, хотя бы потому, что возможных опасностей столько, что любой инспектор из службы охраны труда с ума сойдёт, пока все риски учтёт и запишет. Поэтому-то их и нет на подводных лодках – ну чего зря людей с ума-то сводить? Пусть вон в народном хозяйстве пользу лучше стране приносят!

Поэтому страх овладевает подводником в основном при несении им службы на берегу. При несении службы на берегу подводника могут снять с наряда и поставить тут же на вторые сутки, что очень некомфортно отражается на его тонкой душевной организации. Поставить его в наряд на праздник, что приводит его в полное уныние и портит кроме самого праздника и все те дни, которые он ждёт этого испорченного праздника. Лишить квартальной премии, причём произвольно назначив крайним. И практически самое страшное – приказать слазить внутрь пирса.

У нас, например, одно время придумали такую специальную вахту против чеченских боевиков: кроме матроса с автоматом на пирсе ещё должен был находиться военнослужащий с рацией в руках в звании не менее мичмана и за мешками с песком. Логически объяснить предназначение этой вахты и каким, собствено, образом её наличие поможет при нападении чеченских террористов, никто так и не смог. Ну, будет орать этот самый человек, лёжа за мешками с песком, в эту самую рацию: «Мэйдэй! Мэйдэй! Колин мазер шип!» И что? Его же даже и не услышит никто – в прочный корпус рации как бы и не добивают вовсе, а с соседних бортов звуки перестрелки и так будут слышны. Но чем силён флот? Правильно – долбоёбами… То есть я хотел сказать – светлыми умами с инициативой, которая на боевых экипажах нещадно карается, а в штабах, наоборот, крайне приветствуется.

А ещё есть заместители командира дивизии, которым ночью не спится и прямо вот так и хочется проверить, как же она несётся, эта самая чеченская вахта.

– Товарищ дежурный по кораблю! – кричит он утром в трубку. – Почему у вас не неслась чеченская вахта ночью!!!

Не, ну так-то мог хотя бы вопросительную интонацию в конце предложения включить, а то вроде как и вопрос, а вроде как и просто орёт, требуя каких-то нелепых оправданий. Не, ну можно было, конечно, начинать заливать ему в уши, что, мол, именно в это время их и менял, мне же вахтенный доложил, когда его УАЗик по зоне крутился. Но какого хэ, в конце-то концов?

– А мне, тащ капитан первого ранга, некого было выставлять согласно приказу на вахту.

– Как это некого!

И опять вот эти вот знаки восклицания неуместные. К чёму все эти нервы?

– Так это что, у меня по приказу там стоят дежурные по БЧ-2, БЧ-3 и БЧ-4, а как раз в это время был объявлен сигнал «Ветер-2». И дежурный по БЧ-4 обязан, согласно своей непосредственной инструкции, находиться в рубке связи постоянно, а дежурный по БЧ-2 – готовить швартовые команды к выходу, а минёр – свою вахту в это время как раз отстоял и, опять же, должен готовиться к участию в швартовке корабля.

Не, ну чётко я, да, всё по полочкам разложил? А он сопит в трубку, ну, он же начальник, значит я дурак, однозначно, должен быть.