Акулы из стали

– А я и не убирал её даже, – говорит секретчик, – вот она так и лежит стопочкой, – у Антоныча никто с первого раза не сдаёт!

И ты начинаешь рыться в шести томах и приложениях со схемами в поисках этого, мать его, крейцкопфа и находишь его на третьи сутки, когда как раз подходишь к концу шестого тома и бежишь к Антонычу на дрожащих от радости ногах, ну а как же, – ты же теперь знаешь что такое крейцкопф!

Так вот, именно Антоныч и предложил старпому план.

– Надо, – сказал Антоныч, – за ним последить, хуле тут думать?

– Точно! – обрадовался старпом, – Эдгар, позови-ка мне срочно сюда своих бездельников!

– Чоэта бездельников?

– Ну ладно, дельников, некогда мне тут с тобой в семантические споры вступать!

У меня не было в подразделении матросов – только офицер и мичмана, – автоматика вам это же не масло в турбины заливать! Мичмана мои были просто, сука, опупенными! Мало пили и только в положенное время, специальности свои знали на отлично и всегда носили вкусную еду из дома! Ну и вот старпом поручил двоим из моей кодлы отличников БП и ПП установить скрытое наблюдение за мичманом Анатолием.

Заступили на вахту, через часок начали искать Анатолия – нет его, как обычно, поорали по отсекам – прибежал с лицом в смазке и всклоченными волосами, доложил, что ремонтировал помпу. Ну я, конечно, промолчал на такой откровенный пиздёж потому, как вот только недавно её запускал и, судя по наличию всех пальцев на руках Анатолия, вряд ли он в ней в этот момент ковырялся. Выслушали, похвалили, отпустили. Через пять минут заходят мои орлы, – по гордому виду и выпяченным грудным клеткам сразу видно, что с заданием справились.

– Ну, рассказывайте! – торопит их старпом

– Рассказываем! Мичман Анатолий, заступив на вахту, постелил себе ватничек под компрессором номер два и лёг спать, а когда до него донеслись крики из центрального, он намазал себе лицо и руки компрессорным маслом из специально припасённой им баночки и побежал к вам!

– Я так и знал! – торжествует Антоныч, – вот же пипидастр!!!

– Да не, – бормочет минёр, который в полусне после вечернего чая заполняет вахтенный журнал своей смены, – он не такой у него же жена есть и дети.

Тут я в первый и последний раз в жизни забрызгал свой Молибден кофе, который как раз набрал в рот, чтобы проглотить.

– Ну всё минёр, снимай майку и отдавай Эду на протирку матчасти! – командует старпом.

– Чего это я? – не понимает минёр.

– Кто это у вас тут обосрался? – спрашивает командир, который в этот момент заходит в центральный и видит, как я оттираю коричневые брызги носовым платком.

– Да минёр опять, тащ командир! Не знает что такое пипидастр, представляете?

– Да ладно? Минёр, а что ты вообще знаешь-то в этой своей бессмысленной жизни?

– Я всё знаю, тащ командир! Не надо тут!

– Да? Ну…доложи – ка мне, минхерц, какой главный половой орган у мужчины?

– Пфффф. Понятно какой – хуй, чо тут?

– Минёр. Хуй – это то, что у тебя вместо головы находится, а главный половой орган у мужчины – это мозг, который находится в головах у остальных, у которых не хуй на плечах, как у тебя, а голова! Записывай минёр за мной, записывай! Я – не радио и по два раза повторять не буду.

Ну а мичмана Анатолия мы потом в море не брали больше, что нам своих бездельников не хватает, а, тем более, таких хитрожопых?

Ваш коллега, – связист!

– Эдуард, что это? – командир размахивает перед моим удивлённым носом зелёной школьной тетрадкой в двенадцать листов. Тетрадка зелёная, сильно ношенная и жёскто согнутая пополам вдоль.

– Тетрадка, тащ командир! – бодро отвечаю я.

– Да что ты говоришь! А я уж было подумал, что это ключ для запуска баллистических ракет! Ты хоть видел, что в ней написано-то?

Достаю из своего арсенала самые удивлённые в мире глаза:

– Да вапще её первый раз вижу!

– Тут, – говорит командир, разворачивая тетрадку, – собраны позывные почти всех узлов связи Советского Союза! Да ещё с именами дежурных и пометками об особенностях их характера! Готовишься отбыть на свою историческую Родину, вражья морда?

– Ага, Сан Сеич! Особенно на моей исторической Родине, в городе Челябинске, эта тетрадка представляет особую ценность!

– Да ладно, шучу, вызови мне этого вурдалака сюда.

Вурдалаком он называет мичмана Прянкина из боевой части связи. Мы оба с ним знаем, чья это тетрадка потому, что другого такого человека, как Прянкин нет и быть не может на всём белом свете.