Акулы из стали

– Ну как, блядь, нет? У тебя же в личном деле "среднее образование" написано!!! Как вы на флот-то попадаете, я не пойму? Откуда вас берут, – из поселений староверов, чтоли?! Стас (это к замполиту) есть у тебя Тургенев? Принеси пожалуйста!

Зам приносит томик Тургенева из корабельной библиотеки.

– Вот, Герасимов, начнём твоё половое воспитание. Завтра, в это же время, на этом же самом месте ты мне пересказываешь рассказ Тургенева "Муму" близко к тексту. Близко, Герасимов, так близко, чтоб даже муха не проскочила. Свободен!

Или вот в центральном. На всплытии без хода, например. Смерть стоит за спиной командира и ждёт, когда он допустит хотя бы малейшую оплошность. Лодка медленно-медленно ползёт вверх и все спокойны и не верят своему счастью, а Смерть улыбается: она-то знает, что сейчас будет пласт воды с другой плотностью и нас как жахнет об этот лёд и, может быть, не тем местом, на которое мы рассчитываем и всё, считай приплыли. Но и командир об этом знает, откуда-то.

– Принимать с двух бортов!

– Есть принимать с двух бортов! – репетую командиру и начинаю принимать

– Приготовиться к ускоренному приёму!

– Готов!

– Принимать ускоренно с обоих бортов!

И лодка в этот момент подпрыгивает на несколько метров, но уже поздно – тонны морской воды падают в её чрево по трубам метрового диаметра под давлением пять атмосфер и она уже тяжёлая и взлететь ей, ну никак не удастся. Да ладно, ухмыляется Смерть, сейчас вы, по инерции, как шухните вниз, на три километра, а продуться-то не можете, там и посмотрим кто-кого. Но командир её опять слышит!

– Два насоса за борт!

– Есть два насоса за борт! – и два центробежных насоса начинают выплёвывать по двести семьдесят тонн воды в час каждый в морды изумлённым касаткам.

Лодка зависает, как бы раздумывая, что же ей дальше делать…

– Четыре насоса за борт!

Ну может я тогда накреню лодку, думает Смерть и они хвостом вниз уйдут по-любому. И начинает наклонять лодку на корму.

– Тонну в нос! – командует механик, глядя на дрожащую стрелку дифферентометра

– Есть тонну в нос! – репетую я и перегоняю воду между дифферентными цистернами.

– Стоп насосы!

– Есть стоп насосы! Тонна в носу!

Сидим, ждём. Лодка немного опустилась, но зависла, – значит в слой воды мы вошли и можем двигаться дальше.

Да ну вас, пидорасы! – думает Смерть и идёт что-нибудь ломать.

Она поджигала нам трюмную помпу в седьмом, но мы справились, хоть и воняло потом неделю. Она выводила из строя систему управления рулями, подрывала паровые клапана, замыкала проводку в щитах но мы всё починили, даже шарик расходомера нам вывела из строя, сучка костлявая, но и тут мы смогли.

Расходомер – это такое устройство, которое считает количество воды принятой или откачанной из уравнительной цистерны. Уравнительной цистерной подводная лодка, собственно, и дифферентуется по плавучести. Долго объяснять, но это – важно. Само устройство это кусок толстой трубы, на двух фланцах вставленный в трубу приёма забортной воды, внутри у него – две крыльчатки, которые закручивают поток воды спиралью, а в этой спирали крутится железный шарик в резиновой оболочке: датчики считают количество его оборотов и выводят на табло в центральном количество воды. Казалось бы, – ну чему там ломаться? Шарик же железный!!!! Но мы же русские моряки, чо нам.

Понятно, что в море запрещено проводить ремонты, связанные с забортной арматурой, но и плавать месяц подо льдом, без расходомера, тоже не то, что доктор прописал. Приняли все возможные меры предосторожности: подвсплыли, как могли, выставили вахтенного на клапане ВВД в отсек, загерметезировали переборки, в соседних отсеках поставили вахтенных на переборочных дверях и приказали им держать кремольеры и не выпускать нас ни за что, если что. Проверили всю забортную арматуру, всю позакрывали, проползли по всем трубам и проверили ещё раз. А Смерть сидит в уголочке и облегчённо вздыхает: ну наверняка же на Севмаше какую-то трубу левую захуярили, которой ни в одной документации нет, или на Звёздочке потом тарелки клапанов плохо притёрли и они зарядят нам шестью атмосферами в рожи. Медленно-премедленно отручиваем болты на фланцах, прикусив язычки. Все молчим и тяжело дышим – не то, чтобы страшно, но волнительно всё-таки. Все болты сняли, пока всё спокойно – клапана трещат, но держат. Раздвижным упором разогнули трубу, вытащили нужный нам кусок. "Да, блядь, что такое-то – нервно расхаживает Смерть по трюму, – ну как так может быть, что ни на Севмаше ни на Звёздочке не нашлось ни одного криворукого помощника мне!!!" Вот так и бывает.

Достали шарик, а у него оплётка резиновая лопнула и он за крыльчатку зацепился. Всунули новый, потрясли трубой вчетвером (он ж тяжелющая!) крутится вроде. Вставили кусок трубы обратно.

– Эбля!! – кричит Борисыч, – а прокладки-то поставить!!!

– Борисыч, ну вот что ты за человек-то такой, – говорю я ему, – надо же было подождать, пока мы все двадцать четыре болта закрутим!!!

И все начинают смеяться, хоть и не закончили ещё, но понятно же, что, скорее всего, пронесло на этот раз.