Акума: телохранитель принцессы (СИ)

– Видимо, это семейное, – хмыкнул А-ри и замолчал, дожидаясь пока стол закончат сервировать. Через несколько минут официант с поклоном удалился и серьезный разговор был прерван на время. Перекатываясь ничего не значащими фразами, они готовились ко второму раунду переговоров, обдумывая дальнейшие действия и слова.

– То есть, если я откажусь, ты уничтожишь потенциально самую сильную банду города, а остальные расслабятся и их будет проще взять теплыми? – задумчиво катала вино в бокале женщина. – А неплохая идея. Давай так, ты отдаешь мне Китти и я обещаю, что пришлые не будут трогать твою территорию. Считается только то, что есть сейчас, даже не думай тихой сапой захапать себе что-то сверху.

А-ри смешался, не зная, что на это ответить, однако внешне это никак не проявилось. Со стороны казалось, что он просто на мгновение задумался.

– Ты действительно ничуть не изменилась, мама, – произнес он вставая. – Прощай.

– И к чему это тогда все было? – усмехнулась женщина, откидываясь на стуле, – ты не находишь это глупым? Позвал меня, предлагал свою сестру взамен сохранения власти, а когда я согласилась, просто пошел на попятную.

– Просто я ожидал услышать другие слова, – он принял пальто от подошедшего официанта, – считай, ты разбередила кое-какие воспоминания.

Чуть склонив корпус, А-ри Пиявка стремительно ушел. Фокс лишь покачала головой, залпом выпив оставшееся в бокале вино.

– Малыш совсем не изменился, – пробормотала женщина, – весь в отца.

Посидев так какое-то время, смотря в пустоту, женщина очнулась и достала телефон.

– Можете начинать аннексию. Рекомендую начать с района Золотых. Да. Переговоры… мальчик, как оказалось, еще не вырос. До встречи, сладкий.

Отключив вызов, Фокс со вздохом встала, с грустью посмотрев на почти полную бутылку вина. Потом заметила подходящего к ней официанта и указав на бутылку спросила:

– Можете с собой завернуть?

***

Китти была в панике. Пускай и хорошо это скрывала. Панику разбавляла сильнейшая злость на свою бывшую уже подругу. Она понимала, что в их среде дружба – это понятие крайне эфемерное, но сейчас, после такого вероломного предательства, осознание было до боли пронзительным. Звонок, побеспокоивший ее почти сразу после ухода Сан-вона, был очень неожиданным, но когда она увидела имя на экране, то сразу же ответила. Это было ее ключевой ошибкой. То, что она вообще оставила телефон включенным, а не выбросила по примеру Сан-вона.

Буквально через десять минут после короткого сумбурного разговора, где они плакались друг друг другу и делились последними новостями, в квартиру постучались. А потом, когда забившаяся в угол Китти не открыла, просто взломали замок. Китти настолько онемела от страха, что даже не сопротивлялась, когда ее уводили. Хотя, стоит сказать, обращались с ней вежливо, но настойчиво. Никаких мордоворотов – молодые люди, которые не позволяли себе грубостей. Даже извинились за то, что надели ей в машине на голову наушники и черный непроницаемый мешок, в котором было довольно сложно дышать. Видимо, похитители это поняли и вскоре мешок был поднят на уровень носа, открывая рот. Стало заметно легче. Во всех смыслах.

Слава богу в наушниках играла музыка, неплохая к слову сказать. У того, кто составлять этот плейлист для жертвы похищения, определенно хороший слух. Так, под веселые слова идеальный айдолов о принятии себя таким, какой ты есть, Китти доставили в место временного содержания – хорошо обставленную комнату без окон, но с хорошим адаптивным освещением.

– Прошу, госпожа Китти, – один из похитителей протянул ей телефон, – это специально коммуникатор. Вы можете сидеть в интернете, но не имеете возможность оставлять в нем следы. Можете писать администратору о любых ваших пожеланиях, если это в наших силах, мы попытаемся их исполнить, – чуть склонился он, – у вас есть вопросы?

Подавив в себе дурацкий комментарий о том, что это больше похоже на заселение в отель, чем на похищение, Китти покачала головой. Вновь поклонившись, мужчины ушли, оставив ее наедине со своими мыслями. И первое, что она сделала – просто опустилась на пол и разрыдалась, выплескивая из себя весь страх и боль, что накопились в ней за прошедшие дни.