Аквамарин их глаз

Зал понял, что лекция окончена и захлопал — сухо, как хлопали бы шуршавшие под ногами осенние листья. Грецион издевательски сделал книксен, решив под конец уж окончательно добить ученых, и спустился к компьютерщику, похлопав его по плечу. Серая масса стала рассасываться, пока профессор рылся в портфеле.

— Прошу прощения, — откашлялся кто-то прямо над ухом Грециона — тот аж вздрогнул от неожиданности.

— Вы бы хоть не над ухом говорили, я не глухой… — Психовский повернулся к подошедшему — это оказался один из слушателей, и именно что один из. Разобрать индивидуальность в глине серых пиджаков — все равно что отличить пылинку от другой в мешке из-под пылесоса. Хотя, в этом конкретном… индивиде мерцал какой-то процент уникальности, маленький, не доползающий даже до одного процента. Но что-то его точно выделяло — правда, профессор не мог понять, что конкретно.

— Да, я бы…

— Да, для начала здравствуйте, — улыбнулся Психовский, совершив очередной укол — ему это никогда не надоедало. — Предположу, что у вас ко мне вопрос.

— Да… — скромно ответил серенький пиджак.

Нет, что-то в нем все-таки такое было.

Грецион удивился, слегка, но виду не подал — на таких встречах вопросов почти никогда не задавали, все обычно убегали в буфет за бесплатными канапе, обсуждать Психовского и говорить, какой-же он все-таки безумный и кто вообще пустил этого неотесанного дурака на сцену.

— Ну, вам я с трудом, но выделю пару минут своего времени, — сказал профессор. Пусть думают, что плотность его графика такая же, как расположение шпрот в банке — нечего расслабляться. — Спрашивайте.

— Это довольно странно, но… понимаете, я еще учусь, и… ну, как бы так сказать…

Грецион почувствовал запах привычной студенческой крови и тут же повеселел. Хоть какой-то луч солнца в этом сером нудном царстве.

— Тогда я вас тем более слушаю. Поверьте, страннее вопроса, чем некоторые мои студенты, вы задать просто не сможете. Так что не бойтесь.

— В общем… — серый пиджак аж зажмурился. — Посоветуйте пару книг по теме.

Возможно, где-то в другом оттиске реальности, этого не произошло бы — молодой человек постеснялся бы подходить, или просто с голоду побежал бы в буфет к остальным, уплетать канапешки и запивать соком. Но здесь все произошло ровно так, как произошло — и этот оттиск разошелся с каким-то другим именно на этом моменте.

Здесь и сейчас Психовский коротко рассмеялся — смешок вылетел из горла, ударился о стенку, отскочил и затух. Потом профессор назвал несколько наименований, которые здесь опускаются и для экономия места, и для сохранения психики со здравомыслием, пожелал серому пиджаку удачи и пустил с миром.

Профессор подхватил рюкзак, попрощался с компьютерщиком, натянул бейсболку на лоб и понял.

Понял, что так выделяло этого серого пиджака из всей остальной массы, и отругал себя за беспамятство — стоило все же задать вопрос про цветные линзы, вдруг ему захочет побаловаться. Чем только молодежь нынче не чудит — и Психовский не собирался отставать.

Да, Грециона правда удивило, что глаза у парня были цвета небесного камня.

* * *

Хуан Альтерего решил махнуть в соседний, большой город.

Для начала, ему надоели неудачливые деньки, и он решил отдохнуть от всего: походить по забегаловкам, расслабиться, поиграть в покер, бильярд ну и, если выпадет возможность, все же продолжить ловить удачу. В большом городе больше ставки, но шансы тоже растут — на мясистую приманку клюет рыба покрупнее. Кстати, говоря о рыбе — подумывал испанец и приобрести пару новеньких удочек, чтобы побаловать себя.

Другая причина была, с точки зрения Альтерего, менее важной, хотя ее стоило поставить вперед, выделив красным — Хуан записался к врачу, чтобы понять, что случилось с его глазами.

После небольшой внеплановой сиесты, мужчина все же умылся холодной проточной водой, хотя бы став ориентироваться во времени и пространстве. Да, дневной сон — вещь коварная, и никакая Дионисийская мистерия с ним в сравнение не идет. Конечно же, Хуан посмотрел в зеркало — и тогда заметил, как его глаза светятся прекрасным аквамариновым.

Альтрего подумал, что это какое-то странное раздражение, или оптическая иллюзия, и решил подождать, вдруг само пройдет. Но голубизна никуда деваться не хотела а, как казалось Хуану, становилась только насыщенней. Тогда испанец решил, что поездка в город прибьет сразу нескольких зайцев, которыми он сможет потом полакомиться.

И вот Хуан в солнцезащитных очках с красными стеклами стоял на вокзальчике, чистом, ухоженном и безлюдном — не мудрено, время было рабочее, и все уже давно уехали в том или ином направлении. Альтерего смотрел на забегаловку, думая о лакомствах. Носом он улавливал тянущийся коварным щупальцем аромат, а желудок вел борьбу с мозгом, заставляя зайти и раскошелится.