Аквамариновое танго

По натуре невысокий фотограф был домоседом и редко выбирался за пределы Ниццы, так что, когда он наконец вышел из вагона в Туре, он был уверен, что ненавидит железные дороги больше всего на свете. Ему пришлось делать несколько пересадок, один раз он едва не перепутал поезд, и еще у него чуть не увели весь его багаж – чемодан с драгоценной камерой, сменой одежды и прочими вещами, столь необходимыми мужчине в путешествии, даже если этому мужчине всего чуть больше двадцати лет.

Проведя ночь в Туре, он стал выяснять, как ему добраться до Поршера, и тут ему повезло: знакомый хозяина гостиницы, живший в деревне Шансо, которая расположена недалеко от замка, как раз собирался возвращаться туда из города и согласился захватить с собой Габриэля, причем совершенно бесплатно.

Старенькая машина тряслась по шоссе, шофер болтал без умолку, а Габриэль смотрел на поля и виноградники, простирающиеся по обеим сторонам дороги.

– А ты, значит, журналист, да? – спросил шофер в девятый или десятый раз. – Хорошая работа, должно быть! Пишешь себе и пишешь, не то что у нас…

Спутник дал ему понять, что работа прескверная, редактор – тиран, который притесняет его, бедного маленького человека, и вот теперь старику втемяшилось, что надо бы дать материал о Лили Понс, и он погнал Габриэля черт знает куда, искать замок, в котором она покончила с собой, да сделать фотографии на месте. И такое кислое выражение лица было у маленького фотографа, что спутник сразу же ему поверил.

– Значит, ты из-за Лили Понс к нам приехал! А я, скажу тебе честно, ее песен и не слушал никогда. У нас в деревне своих забот по горло, где уж тут развлекаться…

– Но ты ее знал? – спросил Габриэль с любопытством. – Может быть, видел?

– Конечно, видел. Она приехала из Парижа, вся расфуфыренная, сняла замок у кюре…

– У вас что, кюре владеет замком?

– Да нет, что ты! Он был тогда опекун двух сирот, которые и есть владельцы. Конечно, в мирное время он бы не был опекуном, но тогда война шла, а всем в округе известно, что наш кюре – человек честный, хоть и немного занудный. Лили Понс тогда осмотрела несколько замков и сказала, что Поршер ей нравится больше всего. Кюре, очевидно, что-то предчувствовал, потому что ни в какую не хотел сдавать ей замок… Но у нее были деньги, много денег, и в конце концов он уступил.

– Сколько времени она прожила в Поршере?

– Месяц, не больше. Кюре с ней намучился – то ее гости выпили запасы вина, которые не имели права трогать, то затоптали сад, а там какие-то редкие растения росли. И фонтан она устроила без спросу, хотя ничего не имела права переделывать в замке, даже картину перевесить. Кюре стал грозить ей судом, но тут вмешался адвокат…

– Сезар Гийо?

– Во-во, так его и звали. Он прицепился к каким-то закорючкам в договоре и сказал, что скорее уж мадам Понс имеет право подать в суд, потому что по договору замок такой благоустроенный, что дальше некуда, а на самом деле развалюха. Это он перегнул, конечно, – Поршер замок хоть куда, просто законники всегда найдут к чему прицепиться. Наш кюре не горел желанием идти в суд, так что пришлось ему смириться. Только потом он все равно отыгрался – когда певичка покончила с собой, настоял на том, чтобы похоронить ее за оградой, и прочитал пламенную проповедь о самоубийцах, которые-де оскорбляют небо.

– Так что, Лили Понс тут и похоронена?

– Да. Хотя все местные сильно удивились.

– Чему? Что ее не повезли хоронить в Париж?

– Нет, что она вообще умерла. Она веселушка была, день-деньской патефон гремел в комнатах. Помню, как она приехала в Поршер с вещами, так целый автомобиль был забит ее шляпками и юбками. Она потом несколько старых платьев отдала горничной Мари. Та моей жене племянница, – пояснил шофер, – но после этого Мари так загордилась, нос стала задирать…

– Мари, значит? А по фамилии?

– Мари Флато. А на что она тебе?

– Она до сих пор живет в деревне? Можно ее увидеть?

– Не, она давно от нас уехала. Вышла замуж, потом с мужем у нее пошли нелады… Она устроилась в какую-то семью, а они потом уехали в колонии и взяли ее с собой. Да, хуже не бывает, когда человек начинает задаваться…

– А сколько вообще людей тогда было в замке?

– Я ж их не считал… Много. – Шофер хохотнул. – Как они тогда все оттуда дунули…

– Когда?

– Ну, когда она покончила с собой. Мне Жюльен рассказывал, он, значит, там садовником работал и помогал вещи грузить, потому что слуги с ног сбивались. Господа так суетились… Все хотели побыстрее сбежать оттуда.

– А Жюльена этого можно сейчас найти?

– Конечно. Он мой сосед.

– Я в Ницце встречал одного мужика, Рошара. Он говорил, что когда-то был в замке дворецким… Это правда?

– Был, был! – радостно осклабился шофер. – Значит, он и Савини в Ниццу переехали? А мы-то ломали голову, куда они делись. Они же уволились через несколько месяцев и уехали…

– Скажи, а вообще много в замке было слуг?