Аквариум-2

Для обучения разведчиков и агентов шифрам и поддержания спецсвязи имелось отделение спецсвязи с необходимым штатом инструкторов-шифровальщиков.

Работу с военнопленными обеспечивал следственный отдел, находившийся в тесном контакте со 2-м (агентурным) и 3-м (информационным) отделами.

Отдел радио и радиотехнической разведки ведал этой только еще начинавшей у нас развиваться, весьма перспективной ветвью разведывательного дела.

На западном направлении помимо меня трудились помощники начальника 2-го отдела полковник Овчинников, подполковники Степанов и Семенов, майор Савельев, капитан Савченко. Это были офицеры, немало поработавшие в армейском и фронтовом звене разведки.

Относительно небольшое по численности разведуправление разместилось в Бауманском районе Москвы в небольшом особняке по улице Карла Маркса, 17.

Напряженная обстановка на фронтах не давала возможности на длительное сколачивание отделов. Командование требовало данных о противнике немедленно, и весь личный состав самоотверженно выполнял свои задачи, пытаясь свести к минимуму так называемый пусковой период, неизбежный при любых реорганизациях. Офицеры находились на казарменном положении, не покидали управление ни днем, ни ночью. Большинство длительное время пребывало в командировках по подбору нужных людей. Недостатка в добровольцах для работы в тылу противника не было, подготовка их проводилась ускоренными темпами на конспиративных квартирах, зачастую помимо спецшколы, силами оперативных офицеров 2-го отдела.

Буквально через месяц в тыл немцев непрерывным потоком начали направляться наши агенты: мужчины и женщины, девушки и юноши, только что окончившие среднюю школу, бывшие воины еще первой мировой войны, инвалиды. Это были люди самых различных национальностей: украинцы, белорусы, татары, русские, латыши, эстонцы, литовцы, поляки, евреи. Разведчики выбрасывались в немецкий тыл на парашютах индивидуально, группами, даже целыми отрядами.

К концу 1943 года многие сотни разведчиков, выброшенных по линии разведуправления Генштаба, действовали в глубоком тылу противника. Связанные с партизанскими отрядами, подпольными группами патриотов, они собирали большую по объему и весьма ценную информацию о воинских перебросках в глубоком тылу немцев, появлении новых образцов техники, политико-моральном состоянии личного состава вермахта, мероприятиях оккупационных властей и так далее. Многочисленные разведывательно-диверсионные группы и отряды нарушали коммуникации противника, уничтожали его мелкие гарнизоны и штабы, пускали под откос эшелоны с живой силой и техникой немцев, выводили из строя линии связи, уничтожали предателей, сотрудничавших с врагом.

Массовую засылку разведчиков в тыл врага лимитировали радисты. Без радиосвязи такие операции были бессмысленными. А подготовка радистов занимала до 6 месяцев. К сожалению, централизованного учета радиоспециалистов в стране перед войной не велось. В результате значительная часть специалистов была мобилизована, но использовалась не по назначению.

Недоставало людей, знающих иностранные языки: немецкий, венгерский, финский, румынский, итальянский, словацкий. Подготовка таких специалистов требовала годы. Учет лингвистов, особенно женщин, тоже отсутствовал, и приходилось их разыскивать с большим трудом. В результате многие переводчики в отрядах и группах были доморощенные и их лексикон немецкого языка ограничивался фразой «Хенде хох!» («Руки вверх!»).

После разгрома немцев под Сталинградом, с продвижением нашей армии на запад работа советских разведчиков на территории Польши, Чехословакии, Венгрии, Румынии и особенно в Германии необычайно осложнилась из-за ряда труднопреодолимых препятствий. Основными из них являлись языковый барьер, незнание сложных условий зарубежной обстановки и все нараставшая по мере продвижения на запад враждебность гражданского населения. Если в Польше нашим разведгруппам и отдельным разведчикам можно было рассчитывать на нейтралитет, а иногда и содействие обывателя, ненавидевшего оккупантов, то в Германии для советских разведчиков-парашютистов каждый заметивший их старик или ребенок был врагом, немедленно докладывавшим властям о появлении в округе любого подозрительного человека. Незнакомый язык, чужая местность, отсутствие крупных лесных массивов, отличные дороги и развитая сеть средств связи почти полностью исключали нелегальную деятельность крупных разведывательных групп, скомплектованных из советских граждан. Испытанные на белорусских просторах разведгруппы численностью в 10–15 человек были слишком малы, чтобы защитить себя в новых условиях, и слишком велики, чтобы укрыться в культивированных лесопарках Германии. Посылка таких групп в Восточную Пруссию и Западную Польшу приводила к неоправданным потерям наших людей, отлично проявивших себя в тылу противника на временно оккупированной советской территории, где они имели безграничную поддержку местного населения.