Аквариум

Барри. Завтра же отнесешь компьютер в фирму и договоришься, чтобы тебе установили защиту на все файлы. Получишь пароль и сможешь открывать их только сама. К сожалению, я не знаю, как это делается, иначе мы могли бы заняться прямо сейчас. Не забудь про мусорную корзину и почтовый ящик.

Джун. Так и поступлю. Похоже, он шпионит за мной.

Барри. Что ты чувствуешь к нему? По-прежнему очарована?

Джун. Только отвращение и презрение. Чары развеялись. Он никогда больше не получит надо мной власти. Благодаря тебе. Ты есть, а значит, у него нет шансов.

Барри. Вот и отлично.

Джун. Хочу спать. Завтра установлю защиту. Первым делом.

Барри. Выбирая пароль, помни: он не должен его вычислить. Пусть это не будет ни дата рождения, ни мое имя, ни имя Женевьевы, если ты ему рассказывала про нее. Выбери что-нибудь совершенно абсурдное. Комбинацию букв и цифр.

Джун. Хорошо. Спокойной ночи.

Барри. Постарайся уснуть.

Калим сидел в своем кресле, одетый только в черную майку. Джун прижалась ртом к низу его живота и двигала головой вверх-вниз. Я слышал, как она причмокивает, стоя перед ним на коленях. Полностью одетая. «Что уставился как дурак? — сказал мне Калим, откинув назад голову. — Можешь воспользоваться ее задницей, только потом продолжишь со мной». Я снял с Джун тренировочные штаны, приспустил свои, встал на колени за ее спиной и вошел в нее. Это оказалось легко. Внутри было тепло. Она не двигалась. К причмокиванию добавились новые звуки, когда мои бедра стукались о ее ягодицы. Странное чувство — нечто среднее между возбуждением и напряжением. Я занервничал и стал спешить. Все быстрее, быстрее, но ничего не менялось, прогресса не было. Я не мог прийти к завершению. «Теперь, — сказал Калим, — твоя очередь», и я с неохотой сменил Джун…

Когда я проснулся, была еще глубокая ночь. Я пошел в ванную и хорошенько прополоскал рот. Сон не вызвал во мне отвращения — только стыд.

В ее квартире было темно. Я-то надеялся, что она еще сидит за компьютером и я смогу с ней поговорить, рассказать свой сон и получить отпущение грехов.

Тогда я оделся и поехал в «офис». По крайней мере буду ближе к ней.

Его сперма изверглась прямо мне в рот. Но меня не стошнило. Зачем мой мозг заставил меня ее проглотить? Я был близок к тому, чтобы обратиться к толкователям снов. И наверняка услышал бы: пока не вытащишь ее оттуда, ты подобен ему. Но как вытащить, если она не хочет?

Я стоял у окна — справа и слева от меня по полу тянулись провода видеокамер — и смотрел в окна дома напротив. Взгляд мой скользил по каменной пустыне, и это только сильнее давило на меня.

Вытащив из задней комнаты матрац и не раздеваясь, я улегся возле самого окна. Даже спать хотел как можно ближе к ней.

* * *

Наутро у меня болела спина и во рту был отвратительный вкус. Внизу на улице машина освобождала мусорные контейнеры и шумела при этом в три раза громче, чем дома. В окнах дома напротив не было заметно никаких признаков жизни. Было всего семь часов утра.

Поскольку я примчался сюда среди ночи под впечатлением от своего сна, я не подумал о том, что стоило бы надеть рабочий комбинезон. Пришлось поторопиться — выйти из дома и исчезнуть, пока все спят.

Из-за ночного образа жизни я уже много лет не видел раннего утра. В это время мир принадлежит по-утреннему свежим и веселым женщинам с безупречным макияжем, обильно, даже, пожалуй, чересчур политым духами, и мужчинам с газетами под мышкой, которые то и дело поглядывают на небо, стараясь предугадать погоду.

Оказывается, в этом городе опять можно смотреть на небо. Здесь, в бывшем Восточном Берлине, на тротуаре не валялось ни одной кучки собачьего дерьма, и единственная опасность для прохожего состояла в том, что можно было провалиться в яму, так как асфальт хранил еще память о временах народной собственности.

Он был одет в синий тренировочный костюм. Как Джун, когда еще жила через дорогу. Опять таращился в телевизор, но каналы не переключал: заинтересовался передачей.

Фотография Шейри стояла у меня на столе, прислоненная к стене. Я взял ее и засунул в ящик. Думаю, она не обиделась.

Может быть, мой сон означает, что Калим голубой? Я смотрел на видеоизображение, стараясь найти подтверждение: манерный жест или что-нибудь в этом роде. Но он просто сидел, неподвижно как статуя и уставившись в телевизор. Впрочем, сны не имеют никакого значения — эзотерический бред.

Джун вытащила из ноутбука электрический шнур, отключила модем, отсоединила «мышку» и взяла его в руки. Когда она проходила мимо Калима с компьютером под мышкой, он оторвал взгляд от экрана и посмотрел ей вслед. О чем он думал? Неужели что-то почувствовал? Он опять смотрел на меня! Неужели Калим настолько умен, чтобы связать ее действия с домом напротив? Сообразить, что кто-то за ним наблюдал и предупредил Джун? От этой мысли мне стало дурно.

Если его шестое чувство развито не так сильно, как у Джун, он ничего не видит. И точка. Стекло отсвечивает, к тому же оно грязное, камеры крошечные, а в «офисе» темно. Невозможно.