Аквариум

– Может им ноги прострелить? На всякий пожарный? А то этот вот больно шустрый стал, говорят. Да и лапочка наша тоже не простая…

– Ему можно, – прогудел в ответ один из Уродов, равнодушно смотря на меня, – А бабе не надо, Петрович. Пусть пока целенькая будет.

Вот, клоуны дешевые! Ведь специально для нас вслух разговаривают…

– Уважаемые товарищи садисты! – я поднял руки вверх. – Торжественно клянусь не делать резких движений. Не стреляйте в меня, пожалуйста.

Быстрый мысленный обмен, причем между всей пятеркой сразу. Смысл не уловил, успел поймать только эхо оживленной дискуссии. Блин, перестарался! Сейчас ведь на самом деле по ногам шмальнут и все тогда. Точно пипец нам. Итак, толком неясно что выйдет…

– Ладно, Егор. – изрек наконец главный, решивший за всех, – Никуда не денешься от пяти стволов. Сам пока иди, мясо…

Торжественная процессия двинулась к краю поля. Мы вдвоем – чуть впереди, Уроды широким полукругом сзади. Повесили винтовки на спину, в руках держат автоматы. Такие же, как у Петровича, небольшие короткоствольные, со странно смотрящимися, расположенными позади рукоятки магазинами. Где такие взяли только? Я думал, что в нашем Городе даже у спецназа такого нет.

Когда проходили мимо угла поля, где кучей лежало мое оружие, один из них, повинуясь бесшумному приказу Петровича, метнулся к нему, подобрал.

– Хороший топор! – сказал он. Один из его нижних клыков пророс прямо через остатки губы, поэтому говорил он присвистывая. В другой ситуации слушать его было бы даже забавно. – И пистолет тоже ничего. А вот автомат у тебя, ублюдок, вообще никакой. Прикиньте, у него затвор поломан, а он с нами воевать приперся!

Я молчал. Идти оставалось недолго. Я громко включил пластинку обреченного равнодушного смертника и осторожно позвал Настю на одном из самых низких диапазонов мыслей. К злобному давящему фону окружающих меня существ я давно адаптировался и почти не обращал на него внимания, поэтому Настя откликнулась почти сразу, на той же, так сказать, волне. Мы, словно два радиолюбителя, нашли свои числа УКВ и настроились друг на друга.

Общение был коротким, но емким. Это вам не словами разговаривать. Пришлось вкратце показать ей трагические события прошедшей ночи, реакция была ожидаемая, ярко-горькая, но Настя, молодец, быстро прикрыла ее, не дав выскочить наружу, да и я, как мог, придержал. Потом последовал быстрый инструктаж относительно дальнейших действий, спор о том, кто больше рискует, причем я был приятно удивлен ее совершенно искренним страхом за меня. Наконец, договорились…

План был, надо признать, так себе. Шансы совсем невысокие, но в сложившихся обстоятельствах лучше хоть какой-то продуманный алгоритм действий, чем совсем ничего. Еще мне не давал покоя вопрос, почему эти любопытные ребята, недавно ковырявшиеся в наших мозгах, выразили нам свое одобрение, но оставили на явную погибель в руках Уродов. Да, они что-то сказали Петровичу напоследок, но я не думаю, что это был приказ отпустить нас. Трепет, который он испытывал перед своими Богами, исключал любое непослушание. А сейчас нас целенаправленно вели на убой, или даже хуже. Таким образом, получалось, что небожители намекнули, что вы – типа молодцы, Егор да Настя, но посмотрим теперь, как здесь выкрутитесь. Получится – будем дальше разговаривать. Не получится – ничего страшного, других найдем. Тех же Уродов. Не просто так же они их опекают, может выбирают, кто из нас лучше? Только в чем и для чего?

Мы обошли внешний угол трибуны и двинулись к убежищу Уродов. Я еще громче включил мычание скота, которого ведут на убой, Настя начала наполнять эфир сигналами паники и животного страха. Как достоверно у нее получается! Ну еще бы, притворяться-то особо не надо.

Стена бункера занимала пять пролетов колонн в ширину, то есть, где-то метров тридцать. Дверь была посередине – в глубине среднего пролета. Расстояние до нее под трибунами было около десяти метров. По моим расчетам нас должны были провести именно тут. Так и произошло. Мы все оказались перед кирпичной стеной, ощетинившейся ржавыми стержнями арматуры, на прямоугольнике, площадью в триста квадратов, завешенном человеческими скелетами. На этой площадке и должен был быть приведен в действие мой незамысловатый и отчаянный план. Главное – отвлечь Уродов. Обратить все внимание на себя, а не на то, что вокруг.

Нам приказали остановиться перед дверью. Петрович был явно чем-то обеспокоен. Он вертел головой, прислушивался, но мы с Настей испускали такие эманации страха, что, наверное, сбивали его чуйку напрочь.

– Раздевайтесь! – бросил он нам. От былого полушутливого тона не осталось и следа. Перед нами стояла страшная, сильная, злая и жестокая тварь. Он повернулся к двум своим подчиненным:

– Стол пока подготовьте там! Водой все слейте на пол. Она мне чистая нужна… И для этого, – кивок в мою сторону, – Место на стене освободите.

– А с той бабой что делать? – спросил один из них, видимо имея в виду короткостриженую Юлю, про судьбу которой до сего момента было ничего не известно.