Аквариум

Я подчинился, и действительно, высокие широкоплечие фигуры провожали наше судно, склонившись к прицелам и ведя стволами винтовок за нами, но ни одного выстрела так и не последовало. Настя, встав на борт, сравнялась ростом со мной и полностью закрыла меня своим телом.

Мне стало как-то стремно. Вот тебе и защитник, за бабой спрятался.

– Во-первых, я не баба, а девушка! – тут же сказала Настя. – Красивая, нежная, да к тому же в положении, а во-вторых, ты разве не понял, что убить снова хотели конкретно тебя? Приказ у них, видимо, такой, – по мере сил и возможностей уничтожить бесполезного, но очень настырного Егора, который своим присутствием около меня рушит все Их грандиозные планы. Ты для них, как песчинка в презервативе. Вроде маленький, но все удовольствие от процесса обламываешь.

– Спасибо, дорогая и любимая Анастасия, за такое поэтическое сравнение! – сказал я, понимая, что она права на все сто. Это была последняя отчаянная попытка Ануннахеров избавится от меня до выхода из Аквариума. Значит все-таки боятся, и это хорошо! Ну ещё бы не бояться, если совсем недавно подопытная крыса взяла и загрызла насмерть двух из трех склонившихся над ней лаборантов. А если боятся, то шансы на успех есть. Пусть призрачные и незначительные, но это лучше, чем совсем ничего.

Следующие полчаса прошли в тишине. Мы медленно плыли на Север, влекомые неспешным течением густой жидкости, похожей на кисель или сопли. Набережная закончилась, вместо неё замелькала плотная коттеджная застройка сильных мира сего, точнее того, наплевавших на городские правила землепользования и отхапавших себе значительный участок берегоохранной территории. Над ними, на вершине берегового склона, устремились ввысь новые жилые и офисные комплексы.

– Вон там я когда-то работал, – сказал я Насте, показывая рукой на двадцатипятиэтажные красивые здания. Жилые, с офисами на пристроенных нижних этажах.

– А я их, кстати, проектировала. – ответила она, со странным выражением глядя на высокие фасады, отделанные композитом и стеклом витражей. – Рисовала эскизы, ругалась с заказчиком, ездила на стройку, а теперь вот мимо плыву… Забавно.

Ответить я не успел. Лодку сотряс удар. Мы схватились за рейлинги, глядя как вокруг судна начинает пениться река, из тягучих волн которой выскальзывает белесое длинное туловище.

"Нару муш!" – выскочило у меня из памяти непонятное словосочетание, тут же переведённое подсознанием на "демон речных вод".

Явился наконец, змей мой ненаглядный!

Я вытянул из-за спины автомат. Нацелил ствол на огромное тело с неимоверной скоростью описывающее круги вокруг катера. Блин, какой-же он здоровенный! Сейчас перевернет, как нечего делать, или тупо, как кракен, обволочет кольцами и на дно утащит. Дал очередь. То же самое, что стрелять по Дятлу. Пули исчезли в мелькающей плоти, не оставляя никаких заметных следов. Надо, наверное, в голову, только вот где она? Может ее тупо нет, а зверюшка представляет собой кольцо, как тот самый символ бесконечности, где змея съела свой хвост и стала бубликом?

Настя тоже подняла оружие, но на курок нажимать не спешила, внимательно к чему-то прислушиваясь. Я, осознав всю бессмысленность моей стрельбы, начал собирать вокруг автомата силовое поле, чтобы снабдить пули силой подсознания, но неожиданно Нару муш скрылся в глубине. Только бесчисленные водовороты то тут, то там напоминали о его недавнем присутствии.

Несколько мгновений прошли в напряженной тишине, мы судорожно всматривались в мутную воду, не зная, что значит это неожиданное исчезновение. А потом – снова удар по лодке. На этот раз намного мягче и сзади, куда-то под киль. Еще один легкий толчок, и наш катер заметно прибавил ходу, медленно, но верно ускоряясь.

Демон речных вод уперся невидимой башкой в днище катера и гнал его вперед. Сзади нас, растянувшись на добрую сотню метров, змеился пенистый хвост, среди медленных тягучих брызг которого мелькали иногда фрагменты округлого туловища. Мы посмотрели друг на друга.

– Вот так! – сказал я. – Видишь, как наш ждут. Почетный эскорт прислали.

– Скорее, конвой. – с тревогой в голосе ответила Настя.

На воде трудно определить скорость, но я думаю, что гнали мы не меньше пятидесяти в час. Змей вел нас быстро и ровно, идеально держась фарватера, поэтому весла я больше не трогал. Город провожал нас пустыми серыми кварталами высоток, прибрежными санаториями, частными пляжами, голыми корявыми деревьями садов. Промелькнула роща баобабов, на которой не было ни одного кокона с Косяками, потом началась плотная застройка таунхаусами, спускающаяся прямо к воде, и наконец впереди показался простор поляны Карбышева, на вершине которой возвышался громадный собор Кирилла и Мефодия. Я глянул на него один раз, и больше решил не смотреть. Паутины здесь было еще больше. Она оплела когда-то белые, стремящиеся вверх, стены с колоннами, заполнила разноцветные витражи, забралась на почерневшие купола. Выглядело это очень отталкивающе и как-то пошло…

А потом нам стало не до этого.