Аквариум

Я подполз к одной из таких бойниц, осторожно высунулся. Двор стал виден еще лучше, но мой главный противник так и не показался. Зато я увидел чувака, которых прятался около подъезда. В здание зайти он побоялся, стоял за декоративной стенкой, поддерживающей козырек входа. По этой стенке архитектор красиво разбросал прямоугольные отверстия разной величины, сквозь которые я видел кусок спины и лицо, сидящего на корточках бойца. Максимально прижавшись к левому углу бойницы, я переключил оружие на одиночный режим стрельбы, тщательно прицелился в область виска или уха, видневшуюся через отверстие, выбрал свободный ход спускового крючка, медленно выдохнул и выстрелил. За стенкой брызнуло красным. Я резко переместился к правому углу, одновременно включая автоматический режим, во все глаза пялясь во двор. Есть! Движение, а потом вспышка в густом кустарнике перед противоположным домом. Я отпрянул от бойницы, которую в следующий момент вдвое расширила меткая очередь, перекатился метра на три вправо, мысленно удерживая перед глазами точку, высунулся из другой бойницы и расстрелял остаток магазина в этот кустарник.

Лег, вжавшись в пол, ожидая ответной очереди. Тишина. Нет, конечно, не тишина; грохот вокруг такой, что, кажется, трясется даже воздух, но конкретно по мне больше не стреляют.

Перекатился обратно, приподнял глаза над краем стенки. В кустарнике по-прежнему ничего не видно, а вот серый цоколь здания за ним забрызган чем-то красным. Явно не кетчупом. Укатал– таки я снайпера! А не хрен, потому что!

Перезарядился. Оставалась всего одна коробка. Посмотрел направо, в сторону Шестерочки. На проезжей части валялись три трупа. Вспышки сверкали у магазина и с улицы. Да, их явно больше одиннадцати было. Снизу донесся вопль боли, а потом трехэтажный мат Лешего. Я бросился к лестнице, с замиранием сердца скатился на два этажа, выскочил – живой! Левая рука безвольно висит вдоль тела, на пыльный бетон капает кровь, а он, уперев приклад автомата в стык плеча и груди, херачит с одной руки, как ни в чем не бывало. Увидел меня, дернул головой на противоположную стену:

– Страхуй! Оттуда тоже лезут!

– Во дворе чисто! – крикнул я. – У меня четыре.

– А у меня хрен знает сколько, я уже не считаю! Подбили меня, суки!

Согнувшись, я подбежал к стене напротив, выглянул, быстро окинул взглядом пространство. Ряды металлических гаражей, автостоянка, а дальше виднеется Симферопольская. Немного не дошли.

Вспышки на крыше одного из гаражей и тут же свист и удары пуль по стене в полуметре от меня. Я упал на пол. Вот, блин, расслабился! Чуть в лицо не поймал! Подобрался к соседнему проему, выпрямился, дал очередь по той крыше, но на ней уже никого не было. Шустрый. Зато увидел другого военного, метрах в ста, бегущего в нашу сторону вдоль забора стоянки. Дал пару очередей по нему. Все мимо. Тот залег в кучу каких-то бетонных столбов, сваленную между гаражами, и начал стрелять. Тоже мимо. Справа раздались выстрелы. Тот, первый, сменив позицию, расстреливал меня уже метров с сорока.

Следующие минуты прошли в ожесточенной перестрелке. Разрываясь между двумя противниками, действовавшими довольно грамотно, я не мог нормально прицелиться и тупо скакал от окна к окну. За это время чувак, который прятался в куче хлама, успел вдвое сократить расстояние и бил уже намного точнее. Не задело меня до сих пор просто чудом. За моей спиной тоже было жарко. Не знаю, сколько там было против Лешего, но судя по его рычанию и ругани, – немало. Короче, блокировали нас конкретно. Блин, что мы им сделали-то? Им вообще по барабану до потерь? Камикадзе какие-то…

У меня в магазине кончились патроны. Я прижался к бетонной колонне спиной, разорвал последнюю коробку, начал наполнять магазин. Пальцы тряслись. Не от страха, от усталости. Второй день воюем без передыха.

Раненный Леха, как тасманский дьявол из мультика, волчком метался вдоль стены, поливая огнем и матом невидимого мне противника. Кровью вокруг все закапал, а ему по хрен. Долбит и долбит.

Длинная очередь. Мелькнул трассер. Леший резко присел, зажав автомат между бедром и икрой, здоровой рукой вынул и отшвырнул магазин, выхватил и одним движением вставил новый. Все той же рукой передернул затвор, перехватил автомат, упер в плечо, высунулся и снова начал поливать огнем окрестности. Сия процедура заняла от силы секунды три. Все это время левая рука висела, как парализованная. Да. Пес войны… Зря разговаривать не захотели, ребята. Очень зря…

– Последний магазин, – крикнул он. – Еще только Вовин автомат и все!

– У меня тоже последний! – проорал я.

Он меня, видимо, не услышал, так как в этот момент чуть ли не по пояс высунулся из окна и дал короткую очередь куда-то вниз. Отскочил, тоже прижался к колонне, посмотрел на меня.

– Еще один! Настырные какие, суки! – повторил он мои мысли. – Чего прицепились-то?

– Что с рукой? – спросил я.

– В плечо навылет, – отмахнулся он. – До свадьбы заживет.