Аквариум

«Уважаемый господин Шодер. Мне известно, что своей настойчивостью я прорываюсь в сферу вашей личной жизни глубже, чем это позволительно незнакомцу, и я бы никогда не решилась на такой шаг, не будь я совершенно убеждена в том, что и вы получите от этого пользу. Вам пришлось пережить трагедию, о масштабах которой я могу только догадываться. Скорее всего вы еще не доделали до конца ту скорбную работу, на которую обрекло вас случившееся прошлой осенью. Боль утраты близкого человека, шок, серьезные травмы, без сомнения, тяжелейшее пребывание в клинике, где вам пришлось пройти через многочисленные операции. Затем долгий период выздоровления и, возможно, необратимые последствия, которые будут напоминать вам о себе до конца дней и с которыми вам отныне придется жить, — все это, конечно, оправдывает вашу ярость во время нашего короткого разговора. Полностью разделяю ваши чувства. Но разве подобная реакция не свидетельствует о паническом состоянии? Вы до сих пор прячетесь от фактов, и поэтому неожиданное столкновение с тяжелыми воспоминаниями вызывает у вас мгновенное отторжение. Не кажется ли вам, что, возможно, было бы правильнее встретить боль, что называется, с открытым забралом, поговорив с моим пациентом?

Несколько раз я звонила вам в надежде исправить свою ошибку: я ведь сразу, с места в карьер, заговорила тогда о своем пациенте, и у вас могло возникнуть впечатление, что иной взгляд на произошедшее меня просто не интересует. Вы не отвечали. Поэтому я пишу вам, чтобы, с одной стороны, извиниться за неприятный звонок, а с другой — уговорить вас помочь мне: давайте встретимся втроем и побеседуем. Мы с господином Шпрангером готовы приехать в Берлин и увидеться с вами в любое время и в любом удобном для вас месте. Если вы опасаетесь не устоять под натиском собственных эмоций, я попытаюсь помочь вам, направляя разговор в нужное русло и в меру своих возможностей стараясь оказать поддержку обоим. Пожалуйста, подумайте и сообщите, если все-таки решитесь помочь нам (а может быть, и себе). Для господина Шпрангера ваше согласие будет неоценимым. Он знает, что принес вам огромные страдания, и не может самостоятельно справиться с чувством вины. Жду от вас известий и еще раз прошу простить меня за настойчивость.

Всего наилучшего,

ваша Габриэль Лассер-Бандини».