Аквариум

За годы консервации встречи с ним не проводились. Таких ребят именуют Миша, Дремлющий, Кот. Теперь он из спячки возвращен к активной работе. Теперь ему контрольные задания поставлены. Он думает, что работает, но его просто проверяют. Не охладел ли? Не раскололся ли? Не перековался ли?

3

И опять обеспечение всех колесом закрутило. Днями и ночами. Без выходных. Без праздников. Без просветов.

— Николай Тарасович, некою в обеспечение ставить!

— А вы, Александр Александрович, подумайте.

Александр Александрович думает.

— Может, Витю Суворова?

— Нет, его нельзя.

— Кого ж тогда? — Александр Александрович, заместитель Навигатора, только одного добывающего офицера в резерве имеет, и это Николай Тарасович Мороз. Александр Александрович вопросительно на Николая Тарасовича смотрит. Может, сам догадается в обеспечение попроситься? Некого ведь посылать. Всех разослали. Но Николай Тарасович молчит.

— Что ж, мне самому, что ли, в обеспечение идти? Я все-таки заместитель.

— А почему бы, Александр Александрович, и не сходить разок? Если посылать некого?

Александр Александрович еще думает. Наконец, решение находит:

— Я Колю-Аэрофлота два раза в ночь погоню.

— Ну, вот видишь! А говоришь — посылать некого.

4

Куда ты, Навигатор, гонишь нас? Можно ли так котлы перегревать? Не лопнули бы! Не лопнут. Тренированные. Из частей СпН. В обеспечение! Всех! Александр Александрович, в обеспечение! А твое обеспечение обеспечивает новый военный атташе. На зеленом «мерседесе».

Замотались. Закрутились. Ошибешься — тюрьма. На каждую операцию план написать. О каждой операции — отчет. Это чтобы следователям 9-го направления ГРУ легче виновных потом найти было.

В большом рабочем зале свет не гасят. Старший дежурный по «забою» сейчас не назначается: все равно полно офицеров добывающих в любое время суток в «забое».

Слева от меня за рабочим столом — Слава из торгпредства. Молоденький капитан совсем. Отчет пишет. Рукой от меня закрывает. Правильно, никому не положено свои секреты другим офицерам раскрывать. Откуда ему, Славе, знать, что это я ему операцию придумал. Что все ее детали мы с Навигатором и с Николаем Тарасовичем неделю назад всю ночь обсуждали. Откуда тебе, Слава, знать, что это ты меня обеспечивал. И когда ты на лесную просеку выходил, я тебя видел. Хорошо видел. А ты меня не видел. И не мог видеть. И не имел права видеть! Ну пиши, пиши.

5

У Виктора Богдановича голова болит. И глаза тоже. Виктор Богданович в кабинете Николая Тарасовича. Мы книги регистрационные проверяем. Много их. Из разных отелей. Даже из тех, которые нам и не принадлежат. Но у нас копии регистрационных книг. Десятки отелей и десятки тысяч имен. Это уже история. Но тот, кто знает историю, может прогноз на будущее выдать. Точный или неточный — другой вопрос. Но нет возможности познать будущее, не познав настоящего и прошлого.

Тысячи отелей в Австрии. Миллионы туристов. Если обеспечивающие добудут больше регистрационных книг, можно будет и электронику использовать для расчета прогнозов. А пока мы это вручную делаем.

Группа японских туристов. Шестнадцать человек. Интересные люди? Может быть. Только у нас к ним никакого ключика нет. Не знаем мы, интересные они или неинтересные. Жаль. Но их мы сразу в число неинтересных зачисляем. Вдобавок японский турист, подобно диверсанту из частей СпН, никогда не возвращается туда, где однажды уже побывал. Японский турист спешит осмотреть всю планету. Японского туриста мы пропустим.

Английская пара из Лондона. Интересно? Не знаю. Пропускаем.

— Николай Тарасович, посмотрите, что я нашел!

Он смотрит. Он качает головой. Он цокает языком. Одинокий американец из маленького итальянского порта Гаэта. Говорит ли вам о чем-нибудь это название? О чем это название может сказать обычному человеку? О чем это название скажет офицеру КГБ? Ни о чем. Маленькая рыбацкая деревушка. Но оттуда почему-то приехал американец. Почему? Да кому это интересно? Любой, кто узнал бы, что в маленьком австрийском горном отеле остановился американец из Гаэты, не обратил бы на это ни малейшего внимания.