«Аквариум». Геометрия хаоса

«За последние годы мы с «Аквариумом» многого достигли, но сейчас эта фаза закончилась, — рассуждал Гребенщиков в Long Way Home. — По крайней мере, в Монреале стало очевидно, что мы делаем не то. Потому что мы стали повторяться... Так что нам надо распустить «Аквариум» и начать всё с самого начала, с пустого места».

Это было довольно дерзкое заявление. Оказавшись лицом к лицу с мировым шоу-бизнесом, БГ в полной мере ощутил размеры надвигавшейся опасности. По большому счёту, никого не интересовали «поиски нового звука» или «работа для вечности». Представители лейбла ждали от русского музыканта ярких радиохитов и соблюдения дедлайнов. Теперь Борис на собственной шкуре ощутил, что значила классическая фраза Pink Floyd «welcome to the machine».

Очутившись в тупиковой ситуации, Гребенщиков нашёл единственный выход. Он потребовал выписать в Америку Сашу Титова — мол, так работа пойдёт быстрее. На самом деле ему была необходима моральная поддержка и «плечо друга». Кенни Шаффер немного посопротивлялся, но пошёл Борису навстречу.

Приезд Титова в Лос-Анджелес добавил БГ уверенности, но в корне изменить ситуацию не смог.

«Radio Silence оказался проектом, задуманным с размахом, но осуществлённым неграмотно, — вспоминал басист «Аквариума» в интервью писателю Андрею Матвееву. — Притом что милейшие люди раскрутили CBS на огромные деньги и полномасштабную кампанию с интервью, турами и Дэйвом Стюартом, они совершенно не подумали о вопиющем несовпадении этой машины с антисистемной сутью «Аквариума». Борис находился под колоссальным прессингом, поскольку на карту было поставлено очень многое. На него наседали со всех сторон».

* * *

Летом 1988 года лидер «Аквариума» неожиданно засветился на сцене переполненного стадиона Уэмбли. На историческом концерте в честь Нельсона Манделы Гребенщиков выступил в качестве «приглашённого музыканта» в составе Eurythmics, и тот факт, что его гитара не была подключена к усилителю, не имел никакого значения.

Работа над альбомом медленно, но нервно подходила к концу. Уже были готовы девять композиций на английском, песня Вертинского «Китай» и вышеупомянутая Death of King Arthur. Саша Титов играл почти на всех треках, а Сева Гаккель и другие музыканты «Аквариума» — на одной композиции.

Надо признаться, что Гребенщикову не нравились запись вокала и финальное микширование, и он сумел убедить руководство лейбла перенести сроки выхода альбома на 1989 год. В качестве иллюстрации нечеловеческого напряжения приведём фрагмент малоизвестного интервью, данного Кенни Шаффером американской журналистке Дайане Мелцер.

«В августе 1988 года Дэйв и Борис смонтировали запись, — рассказывал босс «Белки». — И только спустя несколько недель БГ осознал: то, что получилось, совсем не было похоже на его собственные песни. Они стали отредактированными и слишком гладкими... Я как идиот кричал ему во всё горло, что запись — дерьмо! Борис, напротив, не особенно распространялся на эту тему, хотя я прекрасно чувствовал, насколько сильно он разочарован».

В этой ситуации Марина Алби оказалась куда менее политкорректной. Когда спустя много лет я попросил её подвести итоги этой истории, она высказалась крайне бескомпромиссно:

«Борис явно мечтал о коммерческом успехе. Он падал на колени перед Стюартом и всё, что говорил Дэйв, выполнял беспрекословно. И в результате у них получился over produced record. Там самые лучшие песни — те, которые наиболее простые. Но у Гребенщикова были совсем другие амбиции. Мне кажется, что в тот момент он действительно хотел стать поп-звездой на Западе».

А в это время музыканты «Аквариума», которые были вынуждены остаться в Ленинграде, находились в глубоком кризисе. Стадионный тур по стране был прерван, не успев даже толком начаться. Казалось, что всё идёт прахом — денег не было, жёны отчаянно бухали, и в целом настроение было крайне упадническим.

«То, что Борис делает сейчас, не очень мне нравится... И как он относится к музыкантам, мне не нравится патологически, — сетовал Дюша в интервью писателю Александру Житинскому. — У Гребенщикова сложная проблема: он получил контракт и будет с ним копаться ещё очень долго. Он, к несчастью, потерял себя начисто».

Незадолго до завершения работы над книгой я побеседовал с Гаккелем о событиях того времени.

«У нас тогда постоянно менялись директора, — признавался виолончелист «Аквариума». — К примеру, некто Виталий Калманов мог встать за пульт и считал своим долгом участвовать во всех фотосессиях и съёмках видео, так же как и подсидевший его позднее Андрей Белле. Такое ощущение, что Бобу это было безразлично, а я сходил с ума от всеобщего безумия. Оказывается, эта заноза так глубоко сидит, что спустя тридцать пять лет даёт о себе знать. Я до сих пор всех ненавижу».