Аквариум. Геометрия хаоса

«Наш звукооператор, исследователь акустических пространств и лесной человек Слава Егоров уехал в Канаду, — вспоминал Гребенщиков. — Его место занял будущий индеец Олег Гончаров. На концерте он выполз на сцену и исполнил народные пляски типа “Танцев маленьких лебедей” наоборот. Незадолго до этого скрипач Рюша, уставший отважно прыгать ласточкой в ванны, полные роз, уехал на отдых в Германию — играть старинную музыку. Вызванный ему на смену Серёжа Рыженко в Вятку приехал, но не смог преодолеть психологический стресс, поэтому концерт был сыгран квартетом».

Надо отдать должное бойцам «БГ-Бэн-да» — несмотря на тяготы и лишения гастрольной жизни, бодрости духа они не теряли, спасаясь от прелестей российского быта алкогольными джемами. По их воспоминаниям, «обильное употребление водки способствовало раскрытию русского духа внутри коллектива».

В тот период Гребенщиков пристрастился устраивать импровизированные пресс-конференции. Иногда они происходили до мероприятий, а иногда — после, прямо в концертных залах. На одном из таких брифингов журналисты поинтересовались у музыкантов: «Скажите, а что именно вы употребляете из наркотиков?» Тут же последовал прямодушный ответ от Сакмарова: «Что Всевышний пошлёт».

«Во время “Русского тура” у нас присутствовал необычный гибрид — соединение православия с лёгким налетом экстази и LSD, — признавался Щураков. — Это очень удивляло, но это было».

Очевидцы вспоминают, как в одном из населённых пунктов организаторы угостили «БГ-Бэнд» бесцветной «богословской жидкостью» — без вкуса и запаха. Тут же было решено провести фотосессию с девушками из модельного агентства — в ближайшем Гефсиманском саду.

«Пока искали необходимый ландшафт, я вдруг понял, что не иду босиком по шишкам, а, скорее всего, парю, — смеялся Гребенщиков. — А музыканты мне говорят: “Смотри, как всё вокруг красиво, какое всё зелёное” — “Что зелёное?” — «Да всё зелёное: песок зелёный, небо зелёное, солнце зелёное”». Но лишь после того, как казанско-питерские варяги увидали мотоциклиста, который задним ходом въезжал в Волгу, набирал воду в коляску и, громко урча, выливал её в сотне метров от берега, они ощутили, насколько прав был классик, утверждавший, что «умом Россию не понять».

В те времена вокруг «БГ-Бэнда» происходили удивительные вещи. Удача пёрла в полный рост, залы были набиты и денег никто не считал.

«Мой родственник и по совместительству директор “БГ-Бэнда” оказался настоящим романтиком и разгильдяем, — рассказывал Сакмаров. — Особенно интересно он выдавал зарплату. Мол, вот тебе гонорар, который Алексей измерял на глазочек. Иногда кто-нибудь спрашивал: “А больше можно?” — “Ну, если тебе очень надо, возьми больше…” Как-то мы летели в небольшом самолёте “Як40”, и Кайбиянен споткнулся с мешком денег в руках. Мятые рубли полетели по всему салону. Мы их дружно собирали, и такой цирк продолжался каждый день».

После этого становится понятно, что именно имел в виду Гребенщиков, написавший внутри буклета новой пластинки: «Группа БГ благодарна А. Кайбиянену, без которого не было бы 1991 года».

***********************************************

Все в «БГ-Бэнде» отчётливо ощущали, что пришло время записывать альбом. Саша Липницкий предложил Дом Радиовещания на улице Качалова, поскольку был знаком с администрацией со времён исторических сессий «Звуков Му» с Брайаном Ино.

«Мои приятели Дмитрий Ухов и Саша Миловидов пообщались с руководством на предмет записи новых песен в Доме Радиовещания, — вспоминал Александр. — И когда я попытался узнать “цену вопроса”, мне сказали, что это ничего не будет стоить. Был подписан какой-то символический договор, непонятно даже зачем».

В обмен на эту любезность Гребенщиков отдал альбом на «Радио России» — для премьерного прослушивания и эксклюзивного вещания в эфире. Напомним, что именно в те дни «союз нерушимый республик свободных» приказал долго жить, и никаких законов в природе не существовало.

«В отличие от “Равноденствия”, где был выдуманный график, здесь музыкантам предоставили чудесные условия: работай хоть ночами, — говорил Липницкий. — Мне показалось, что из-за тёплого отношения к группе, из-за того, что самые русские песни Гребенщикова записывались в старой столице России, получился такой адекватный результат. В других студиях подобной распевности и лёгкости добиться было невозможно».

«Мы снова окунулись в атмосферу государственной студии, — рассказывал БГ. — Но в Москве, за что я и люблю её, в отличие от казённого Петербурга, люди давно научились сосуществовать с “государственностью” и относиться к ней по-человечески, как к плохой погоде. Мы сталкивались с государственностью при входе и на выходе, внутри же была наша империя».