Аквариум. (Новое издание, исправленное и переработанное)

Постепенно из всей массы людей и предметов, на которые легла моя жгучая ненависть, выплыло одно лицо, которое я ненавижу сейчас даже больше, чем пишущую машинку. И это лицо командира. Твою мать! Легко приказывать! Но это же не дивизией командовать. Пойди туда, сделай то. Я же никогда не был в Западной Германии. Послать меня на такое дело через три недели практической работы! А если завалю операцию? Черт с ним, меня в тюрьму посадят, но вы же агента своего потеряете!

Попадись мне кто-нибудь в этот момент под горячую руку — хрястнул бы по роже, не задумываясь. Но никого рядом не было. Взглядом я окидываю полированную поверхность стола в поисках чего-нибудь, на чем можно было бы сорвать злость. Под руку попадает изящный стаканчик с ручками и карандашами. Я сжимаю его в ладони, пристально рассматривая, а потом резко, со всего маху швыряю об стену. Стаканчик, жалобно взвизгнув, рассыпается на мелкие осколки.

— Ты чего психуешь?

Я оборачиваюсь. Позади меня, у сейфов, — Младший лидер. Я слишком увлекся и не заметил его появления.

— Прошу прощения.

На него я глаз не поднимаю. В пол смотрю.

— В чем дело?

— Навигатор приказал выйти на встречу с вашим человеком.

— Ну и сходи. Что за проблема?

— Откровенно говоря, я не знаю, с чего начать, что делать…

— План писать! — вдруг взорвался он. — Напиши план, я тебе его подпишу, и вперед!

— А если события будут развиваться не по моему плану?

— Чего-о-о? — он смотрит на меня непонимающими глазами, смотрит на часы, на меня, вздыхает и с укоризной говорит: — Забирай свои бумаги. Пошли.

Кабинет для инструктажей мне всегда напоминает каюту на большом роскошном пароходе. Когда системы защиты включены, пол, потолок и стены мелко-мелко дрожат почти незаметной дрожью, точно палуба крейсера, когда он режет волны на полном ходу. Кроме того, где-то в толще стен за десятками слоев изоляции установлены мощные глушители. Изоляция в тысячи раз уменьшает их рев, и тут, внутри, вы можете слышать только приглушенный рокот, словно шум прибоя вдалеке.

Кабинет для инструктажей внутри весь белый и блестящий. Некоторые его за это называют "операционной". Я это название не люблю. Это помещение я всегда именую "каютой". В каюте один стол и два кресла. Но и стол, и кресла совершенно прозрачные, и это создает впечатление роскоши и исключительности.

Младший лидер указывает мне на кресло и садится напротив.

— На "кладбище Слонов" ничему тебя хорошему не научили. Если хочешь иметь успех, прежде всего забудь все, чему тебя учили Слоны в академии. Слонами становятся те, кто не может сам работать на практике. А теперь слушай мою науку. Прежде всего надо написать план. В плане распиши всякие варианты и свои действия в этих ситуациях. Чем больше напишешь, тем лучше. План — это страховка на случай твоего провала. Под следствием в Аквариуме у тебя будет чем себя оправдать: мол, к подготовке относился серьезно. Запомни: чем больше бумаги, тем чище задница. А написав план, приступай к его подготовке. Главное — подготовить себя психологически. Расслабься насколько возможно, попарься в баньке. Отмети все отрицательные эмоции. Все переживания. Все сомнения. На дело ты должен идти в полной уверенности в победе. Если такой уверенности в тебе нет, то лучше откажись сейчас. Главное — настроить себя на тон агрессивного победителя. Когда расслабишься достаточно, послушай что-нибудь Высоцкого — "Охоту на волков", например. Эта музыка должна звучать в тебе во время всей операции, особенно когда будешь возвращаться. Самые большие ошибки мы совершаем после успешной встречи, возвращаясь с нее. Мы ликуем и забываем о настроении агрессивного победителя. Не теряй этого настроения, пока не попадешь за наши стальные двери. Повторяю, главное — не план, а психологический настрой. Ты будешь победителем только до тех пор, пока сам себя чувствуешь победителем. Когда напишешь план, я с тобой проиграю все возможные варианты. Это очень важно, но помни, что есть более важные вещи. Помни это. Будь победителем! Чувствуй себя победителем. Всегда. Успехов тебе.

4

Лес сосновый. Просека. Холмы. Тихо. Толстый ленивый шмель своей тушей сел на лесной колокольчик. Эй ты, жирный, цветок поломаешь! Шмель мне что-то обидное прогудел, но спорить не стал, а колокольчик благодарно головкой кивнул.

Один я в лесу. Машина у меня старая, побитая вся, на прокат кем-то для меня взятая. Время медленно тянется. Двадцать семь минут до встречи.

По паспорту я — югославский гражданин, не то турист, не то безработный. Турист из безработного социализма. Жду. "Друг" — так мы называем наших агентов — ровно в 13:00 должен явиться сюда с деталями ракет. Меня он по двум признакам опознает: японский транзистор в левой руке и маленький значок с изображением футбольного мяча. А я его узнаю по времени появления: 13:00 ровно. Он время спросит, при этом должен встать чуть правее меня. Хитрый "друг" оказался. Вознаграждение принимает не в долларах, не в марках и даже не в швейцарских франках. Он золотыми монетами берет. Если припрут — прабабушкино наследство.