Аквитанская львица

Удары копыт смолкли за ее спиной. Отряд остановился: слово королевы — закон. В замешательстве все смотрели ей вслед — и люди свиты, и гонцы со Святой земли. Это же надо, какую бурю чувств вызвало в молодой королеве письмо ее дяди, князя Антиохии!

3

А спустя еще две недели, в самом конце декабря, во дворце на острове Сите состоялось собрание. Королевский двор внимал булле понтифика, которую громко и с выражением читал римский легат.

— «Папа Евгений Третий, слуга слуг Божьих, премного любимому во Христе сыну моему Людовику Седьмому, славному королю франков, и другим верным слугам Божьим, возлюбленным принцам Галлии! Вам мое приветствие и апостольское благословение!»

Людовик, щеки которого пылали, с трепетом слушал послание Евгения Третьего. А как же иначе? Еще недавно Рим презирал его, называл вероотступником, а теперь — такой поворот. Воистину это начало новой жизни!

— «Сколь много предшественники наши, Римские Понтифики, трудились ради освобождения восточной Церкви! — продолжал папский легат. — Будто бы в трубу небесную вострубил папа Урбан Второй, призывая на избавление Иерусалима сынов святой Римской церкви с разных концов земли. По гласу его сильнейшие воины Французского королевства, а также обитатели Италии, воспламененные жаром любви к Богу, собрали великое войско, которому суждено было пролить немало своей крови. С Божьей помощью они освободили от языческой мерзости Град, где Спаситель страдал за нас и где оставил Он Свой славный гроб в память нам о Своих Страстях, и освободили другие города! Те города благодатью Божьей и ревностью отцов ваших христиане сохраняют до сего дня. Но ныне за грехи наши случилось то, о чем не можем мы поведать без великого горя: град Эдесса был взят, и многие из замков христианских захвачены. Более того: архиепископ Эдессы вместе с клиром и многими прочими христианами был убит, а мощи святых выданы на попрание ногами неверных и уничтожены. Отныне великая опасность грозит Церкви Божьей и всему христианству!»

А в это же время в Шампани, в кафедральном соборе Труа, лично читал папскую буллу Бернар Клервоский, и у каждого кровь стыла в жилах от его голоса.

— «Посему мы призываем вас именем Господа, просим и повелеваем, и ради отпущения грехов предписываем, — читал он священный документ, — пусть лучшие мужи и дворяне препояшутся и с отвагой приложат усилия, дабы противостоять легиону неверных, ликующих в этот час. Мы требуем защитить нашу Церковь на Востоке, освобожденную от их тиранства отцами вашими, безоглядно проливавшими свою кровь. Мы призываем вырвать из рук язычников тысячи пленных ваших братьев, дабы достоинство имени христианского во дни ваши возвысилось, и дабы доблесть, по всему миру славимая, осталась нетронутой и неколебимой!»

Но папскую буллу читали не только в Париже и Шампани — строки ее разносились по всей Франции. В каждом городе, большом и малом, с церковных кафедр прелаты вербовали рыцарей будущего похода. «Мы постановляем, что жены и сыновья воинов-крестоносцев, а также их собственность и владения останутся под защитой христианской церкви!» — обещали они. Понтифик позаботился, чтобы, уходя в поход, крестоносцы оставляли позади себя надежный тыл.

Папский легат в парижском дворце, на острове Сите, цепляя взглядом строки понтифика, хмурился.

— «Но предостерегаю, — читал он далее наставления папы, — кто сражается ради Господа, не должны облачать себя в дорогие одежды или окружать себя роскошью, брать гончих или соколов, или что-либо еще, предвещающее блуд…»

— А вот это мне уже не нравится, — тихонько говорила Алиенора своей сестре Петронилле, что сейчас стояла за ее троном.

И та, конечно же, хихикала, а Людовик метал взглядом грозу в сторону обеих сестер — этих ветреных южанок!

— «Пусть все, кто предпримет столь святой труд, всю ревность и усердие отдаст сражению с неверными», — заканчивал мысль папы римский прелат.

И молодой король с горячностью кивал головой:

— Понтифик прав! Только забыв об искушениях этого мира, мы сможем победить! Только так!

А его супруга едва заметно пожимала плечиками и кривила губки. Но главным для дворян были даже не папские льготы крестоносцам — главным было будущее приключение! Посмотреть полмира, участвовать в битвах, коснуться Гроба Господня. У всех молодых аристократов, слушавших папского легата, уже горели глаза. Путешествие — великое путешествие! Идти дорогами Готфрида Бульонского[6], вот она — истинная награда! А то, что, получив удовольствие, можно было еще и сказочно разбогатеть, так разве это плохо?

И при всем при этом понтифик даровал еще и великую благодать каждому воину Христову. Лучше Бернара Клервоского, завершавшего чтение буллы перед Тибо Шампанским и другими дворянами, никто бы этого не передал: