Аль-Каида

Этот провал имел серьезные последствия. В связи с уменьшавшимся числом соратников и источников дохода у Завахири не оставалось другого выхода, кроме как отправиться в Кандагар к бен Ладену. Каждый из них понимал, что нужно объединить усилия. «Аль-Каида» и «Аль-Джихад» переживали свои не самые лучшие времена. Вскоре Пакистанская разведка убедила руководство «Талибана» вернуть под контроль бен Ладена тренировочные лагеря под Хостом, рассчитывая, что там начнется подготовка боевиков для заброски в мятежный Кашмир. Пакистанская разведка возобновила финансирование лагерей, что стало важнейшим условием для возрождения «Аль-Каиды». Бен Ладену предоставили международную связь и разрешили позвонить старым знакомым, когда-то спонсировавшим войну против СССР. В результате «Аль-Каида» получила ещё один небольшой, но стабильный источник доходов. Поступление средств было не таким значительным, как ранее. Но уже из первых пожертвований бен Ладену пришлось приобрести несколько дорогих внедорожников для муллы Омара и его окружения, чтобы снискать их расположение. Несмотря на неопределенное финансовое положение, Завахири верил — фортуна чаще улыбается, когда он вместе с бен Ладеном.

Многие египетские джихадисты передислоцировались в Афганистан, в том числе Абу Хафс, назначенный военным руководителем «Аль-Каиды» после гибели Абу Убайдаха. «Аль-Каида» пока могла платить своим членам только ежемесячное пособие в сто долларов, половину того, что выдавалось в Судане. К организации присоединились руководители «Исламской группы» и несколько фундаменталистов из Пакистана и Бангладеш. Первая общая встреча состоялась под Джелалабадом на той же самой ферме, где жил бен Ладен вместе со своими домочадцами и последователями. Всего собралось около двух с половиной сотен человек — вместе с членами семей. Они пришли в ужас от нищеты, плохой пищи, грязной воды и отсутствия удобств. Вокруг свирепствовали гепатит и малярия. «Это место хуже, чем могила», — писал домой один из египтян.

В Афганистане не было школьного образования, и дети проводили много времени, общаясь друг с другом. Зайнаб Ахмед Хадр, дочь одного из ближайших сподвижников Завахири, канадская гражданка, переехала со своей семьей из Пешавара, где прожила в комфорте пятнадцать лет из своих восемнадцати. Афганистан — это высокие горы, из-за которых не видно зари. Казалось, он пребывал в предыдущих столетиях. Зайнаб привыкла постоянно носить скрывающую тело одежду и хиджаб на лице, но ей очень не понравилась паранджа, которую были вынуждены носить афганские женщины. Она переживала, что уехала от одноклассниц, с которыми вместе росла. На новом месте вначале она говорила, что ей не нужны новые подруги.

Через два дня после приезда в Кандагар мать сказала Зайнаб, что они пойдут знакомиться с бен Ладенами.

— Я вообще не хочу ни с кем знакомиться! — решительно заявила дочь.

— Если ты будешь себя так вести, то вообще никогда не вернешься в Пешавар, — строго сказал ей отец.

Вскоре дочери бен Ладена стали ее близкими подругами. Фатима, которой в 1997 году исполнилось четырнадцать, была старшим ребенком Умм Абдуллы, а тринадцатилетняя Хадия была дочерью Умм Халед [61]. Возрастные различия не играли большой роли, ибо они росли в маленькой общине.

Три жены бен Ладена с детьми жили в отдельном доме внутри фермы. Все дети «Аль-Каиды» ходили в лохмотьях, и пытаться поддерживать хотя бы минимальный уровень чистоты одежды было бесполезно. Зайнаб заметила, что все жилые помещения бен Ладенов были чистыми, но каждое по-своему. Умм Абдулла была наименее образованной, но выглядела веселой и добродушной и любила украшать свое жилище. Дома других жен тоже были опрятны и хорошо выметены, но у Умм Абдуллы все равно было лучше. Кругом стояли цветы, стены были украшены постерами, а на полках стояли книги с картинками — для младших детей. Ее старшая дочь Фатима любила делать уборку, но Зайнаб заметила, что мать «растила ее не для работы».

Фатима была веселой, но немного медлительной. Она призналась подруге, что не хотела бы выходить замуж за тех людей, которые окружают ее отца, ибо «их будут всегда разыскивать по всему миру».

— Преступлением было бы для них жениться на тебе, — сказала Зайнаб.

— Да, конечно, — согласилась Фатима.

Зайнаб не шутила. В мире, где жили девочки, брак был не союзом двух сердец, а альянсом двух семей. Зайнаб казалось, что Фатима не понимает, кто она такая. (Естественно, что Фатима никогда не говорила, за кого она хочет выйти замуж; ее будущий муж — один из последователей бен Ладена — был убит несколько лет спустя во время бегства из Кандагара.)