Аль-Каида

Америку предупреждал не только Масуд. В дополнение к восторженной болтовне о готовящейся диверсии, которую удалось перехватить АНЬ («демонстративно», «вторая Хиросима»), разведывательные службы арабских стран, имевшие больше осведомителей, передавали не менее тревожные сигналы. Египетский президент Хосни Мубарак предупредил Соединенные Штаты, что террористы планируют совершить покушение на президента Буша в Риме, «используя самолет, начиненный взрывчаткой», на его пути в Геную для участия в саммите «большой восьмерки». Итальянские власти распорядились установить зенитные ракеты. Министр иностранных дел правительства «Талибана» Вакиль Ахмед Мутавакиль конфиденциально сообщил в американское генеральное консульство в Пешаваре и представительство ООН в Кабуле, что «Аль-Каида» планирует разрушительную диверсию в Соединенных Штатах. Он опасался, что американский ответный удар может разрушить всю страну. Приблизительно в то же самое время иорданской разведке удалось установить кодовое название предстоящей операции — «Большая свадьба», о чем она сообщала в Вашингтон. В культуре смертников день их мученической смерти сравнивается с днем свадьбы, когда они встретятся с гуриями обещанного рая.

Бен Ладен решил взять себе еще одну жену, пятнадцатилетнюю девушку из Йемена по имени Амаль аль-Сада. Один из телохранителей бен Ладена отправился в горный город Ибб, чтобы заплатить калым в размере пяти тысяч долларов. По словам Абу Джандаля, свадьба была пышным празднеством. «Песни и веселье чередовались с автоматными очередями в воздух».

Хотя брак выглядел политическим соглашением между бен Ладеном и важным йеменским племенем, с целью способствовать притоку добровольцев из Йемена, остальные жены бен Ладена были этим недовольны, и даже собственная мать гневно осудила Усаму. Два сына бен Ладена, Мохаммед и Отман, ругали Абу Джандаля: «Зачем ты привез нашему отцу девочку наших лет?» — недовольно спрашивали они. Абу Джандаль оправдывался, что он даже не знал, что деньги, которые он вез, были предназначены для калыма, он думал, что это средства для очередной акции с участием мучеников.

Найва, первая жена бен Ладена, как раз в это время решила уйти от него. Родив одиннадцать детей за двадцать семь лет брака, она решила вернуться в Сирию, взяв с собой дочерей и больного сына Абдул-Рахмана. Человек, за которого она выходила замуж, был не моджахедом и не международным террористом, а богатым саудовским юношей. Она была вправе ожидать, как жена бен Ладена, жизни в богатстве, путешествиях, высшем обществе. Ее существование должно было быть легким — со слугами, бунгало на берегу моря, яхтой и, возможно, апартаментами в Париже. Вместо этого она провела жизнь в скитаниях, изгнании и иногда просто в нищете. Она многим пожертвовала, но теперь, по крайней мере, была свободна.

29 мая 2001 года федеральный суд Манхэттена признал четырех человек виновными во взрыве американских посольств в Восточной Африке. Но это была лишь первая часть списка из двадцати пяти террористов, проходивших по делу, обвинителем по которому выступали прокурор Южного округа Нью-Йорка Мэри Джо Уайт и ее помощники Кеннет Карас и Патрик Фитцджеральд. Борьба с исламским терроризмом началась в 1993 году после взрыва бомбы во Всемирном торговом центре. Восемь лет спустя этот приговор был единственной победой, которую одержала Америка благодаря напряженной деятельности нью-йоркского управления ФБР, и особенно команды 1–49.

О’Нейл внимательно наблюдал за заключительными доказательствами и после приговора тронул за плечо Стива Годена. Годен был тем самым агентом, сумевшим расколоть Мохаммеда аль-’Овхали, желавшего оказаться в Америке. О’Нейл обнял Годена и сказал, что у него есть подарок. «Я посылаю тебя в языковую школу в Вермонте. Ты будешь там изучать арабский язык».

У Годена закружилась голова.

«Ты думаешь, что борьба уже закончилась? — продолжал О’Нейл. — Помнишь, что сказал тебе ’Овхали? Он сказал: «Мы хотели взорвать вас вовне, чтобы вы не заметили, как мы окажемся внутри».

О’Нейл понимал, что уголовное преследование было единственным средством общения с терроризмом, но оно очень ограниченно, особенно когда противник обладает сложной иностранной сетью, состоящей из умелых идейных добровольцев, желающих пожертвовать жизнью. Но когда Дик Кларк во время проведения серии арестов в 2000 году сказал ему: «Мы собираемся убить бен Ладена», О’Нейл с ним не согласился. Хотя «Аль-Каида» бросила гораздо более дерзкий вызов закону, чем мафия, борьба с ней с помощью военных ударов и покушений, разработанных ЦРУ, не давала ничего, кроме увеличения симпатий к бен Ладену в глазах его почитателей. Но двадцать пять обвиняемых были настоящим достижением, продемонстрировавшим способность и целостность американской системы правосудия. Однако ревностная конкуренция среди правительственных учреждений и отсутствие настойчивости в штаб-квартире ФБР привели к тому, что команда 1–49 в Нью-Йорке не располагала важнейшей информацией о том, что опасность уже проникла в страну.