Аль Капоне: Порядок вне закона

Город условно делился на четыре части: центральный район Луп — «Петля» (своё название он получил из-за железнодорожной эстакады, огибавшей его петлёй), ограниченный с севера и запада рекой Чикаго, с востока — озером Мичиган и с юга — Рузвельт-роуд; к северу от него — Норд-Сайд, к западу — Вест-Сайд, к югу — самый большой, Саут-Сайд. Южный Чикаго вобрал в себя несколько пригородов, в том числе Гайд-Парк, Джефферсон и часть Сисеро; там находились фабрики, сталелитейные заводы и мясокомбинаты, а потому его население состояло преимущественно из ирландских, итальянских, польских, литовских и славянских эмигрантов, которых потеснила расширившаяся афроамериканская община. Усилиями Торрио большая часть Саут-Сайда, расположенная близ озера Мичиган, от Мэдисон-стритдо 75-й улицы, включая Диринг и Брайтон-парк, через которые открывался выход на западные пригороды и Сисеро, находилась в руках бывшей банды Колозимо, контролировавшей восемь из сорока двух полицейских частей и большую часть района Луп. А Луп — это отели, бары, ночные клубы, казино и публичные дома, куда ходят богатые местные уроженцы и приезжие, желающие хорошо повеселиться, иными словами — рай для бутлегера.

Чикаго всегда был сильно пьющим городом. В 1906 году там действовали 7300 официально зарегистрированных салунов и ещё не менее тысячи подпольных; потребление пива в 3,5 раза превышало среднее.по США, крепких напитков — в три раза. Когда 18-я поправка к Конституции была ратифицирована большинством штатов, жители Чикаго проголосовали против местного распоряжения о закрытии салунов (голоса «за» и «против» распределились в соотношении один к трём). Всем было ясно, что чикагцы пить не перестанут; «сухой закон» критиковали даже представители местных властей, которым предстояло проводить его в жизнь. (Да что там местные власти! Вудро Вильсон по истечении срока своего президентства в январе 1921 года вывез из Белого дома собственные запасы спиртных напитков, а его преемник Уоррен Гардинг въехал в президентскую резиденцию вместе с обширной коллекцией горячительного). В самом начале фильма «Враг общества» (1931) показано, как накануне введения запрета на алкоголь винные магазины, распродающие свой товар со скидкой, берут штурмом, приходя целыми семьями; бутылки везут в детских колясках, набивают ими багажники автомобилей, несут под мышками... Что интересно, первое задокументированное нарушение «закона Волстеда», вступившего в силу в полночь 17 января 1920 года, произошло в тот же день в 12.59 — разумеется, в Чикаго: шесть вооружённых людей похитили ящики с «лекарственным» виски из двух железнодорожных вагонов, на общую сумму 100 тысяч долларов. Впрочем, некоторые дальновидные лидеры банд начали запасаться спиртным заранее.

Когда законопослушные виноторговцы прикрыли свои лавочки, спешно распродав все имевшиеся запасы, образовавшийся вакуум заполнили гангстеры, которые сначала занимались поставками горячительного, а со временем перешли и к его изготовлению — разумеется, не собственноручно: они были «организующей и направляющей силой». Например, закон разрешал производить на дому 200 галлонов[13] (примерно тысячу бутылок по 750 миллилитров) сидра и фруктового сока в год. Крепость напитков не должна была превышать 0,5 градуса. Поступавший в продажу концентрат («плиточный сок») сопровождали предупреждением: «Разведя плитку концентрата в галлоне воды, не ставьте полученную жидкость, налитую в кувшин, в шкаф на 20 дней, иначе она превратится в вино». Благодаря этой поблажке уцелели виноградники в Калифорнии, поставлявшие на Восточное побережье чёрный виноград для производства домашнего красного вина; в первые годы после введения «сухого закона» местные виноградари даже увеличили площадь обрабатываемой земли на 700 процентов. Сорт зинфандель считался более изысканным, но этот виноград быстро портился и плохо переносил транспортировку, поэтому предпочтение отдавали более толстокожему аликанте буше. (Знатоки позже утверждали, что качество винограда снизилось, да и многие технологии были утрачены, поскольку виноделы эмигрировали или выходили из бизнеса). Под прикрытием этого разрешённого занятия можно было развивать и незаконное производство. Кроме того, продолжали работать некоторые пивоварни.

Правда, себестоимость спиртного теперь резко возросла: нужно было отстёгивать политикам и полиции, чтобы те преследовали только индивидуальных производителей и поставщиков, а бандам не мешали, и это не могло не сказаться на розничных ценах: если до «сухого закона» пиво среднего качества стоило для салунов от трёх с половиной до семи долларов за бочку, то теперь приходилось выкладывать аж 55 долларов за бочку ячменного пойла. Но покупали и это. Попробуй не купи, когда эту бочку тебе привозят крутые ребята с дробовиками да ещё и в сопровождении полиции!