Аль Капоне: Порядок вне закона

Капоне не раз предоставлял телохранителей артистам, особенно чернокожим джазовым музыкантам. Он не имел расовых предрассудков и любил джаз; именно с его лёгкой руки в Сисеро появился филиал нью-йоркского клуба «Коттон» (Западная 22-я улица, дом 5342), где начали свою карьеру некоторые будущие «звёзды». На территории «саутсайдеров» находились два популярных кабаре — «Плантация» и «Сансет» (закрылось в 1927 году) с преимущественно чернокожей публикой. Впрочем, наступление нового, 1926 года в «Сансете» встречали пять сотен человек с разным цветом кожи, которые пили и танцевали вместе. Контрабасист Милт Хинтон называл Капоне «своего рода Робин Гудом негритянской общины», Луи Армстронг — «милым толстым мальчиком, юным, похожим на учителя только что из колледжа». Впрочем, Армстронг был любимчиком Капоне (музыкант был моложе на два года) и всегда видел его только с самой лучшей стороны. Зато кларнетисту Джонни Додсу, сыгравшему одну песню не так, как хотелось Капоне, тот крикнул: «Ниггер, разучи как следует к следующему разу!» — порвал пополам бумажку в 100 долларов и засунул половинки в карманы музыкантам. Но это ещё что! 23-летний пианист Фэтс Уоллер насмерть перепугался, когда четверо бойцов Капоне вывели его из дома, затолкали в чёрную машину и куда-то повезли. Он уже вообразил, что это та самая роковая «прогулка в авто», вошедшая в пословицу, но его доставили в отель «Хоторн», посадили за пианино и велели играть. Капоне три дня праздновал свой день рождения, и Уоллер должен был играть всё, что тот пожелает. Потом те же люди доставили его домой; в карманах у него оказалась тысяча долларов — очень щедрый гонорар.

Чернокожим было не привыкать к грубости, на Аля они не обижались, зная, что это он не со зла. Помимо денег, он давал им нечто куда более ценное — своё покровительство. Например, бойцы Капоне сопровождали пианиста Эрла Хайнса в гастролях по стране, поскольку не во всех городах чернокожий музыкант мог чувствовать себя в безопасности.

Об Але Капоне ходит много противоречивых рассказов, потому что он был многогранной личностью, а не плоской фигурой. Он любил находиться на людях, но словно никак не мог найти ту компанию, в которой чувствовал бы себя вполне свободно, «в своей тарелке». На его роскошные вечеринки «звёзды» приходили ради его щедрости и из боязни его разозлить, но не ради него самого; проводить много времени с семьёй, которую он любил и которая любила его, он не мог, опасаясь за её безопасность (сам он никогда не садился возле окна); постоянно вращаться в среде гангстеров — людей жестоких, алчных и ограниченных, — похоже, было неприятно ему самому; простые люди, зарабатывающие на жизнь честным трудом, его сторонились, поскольку он был преступником, хотя и отдавали должное его душевным качествам. Всё это довольно наглядно отразилось в увлечении Капоне гольфом — «спортом джентльменов», хотя бокс и бейсбол он ставил гораздо выше.

Поле для гольфа, построенное в 1925 году, было гордостью Бёрнема. Местные мальчишки выстраивались в шеренгу возле гольф-клуба в надежде, что игроки выберут кого-то из них своим «оруженосцем»-кедци: таская сумку с клюшками, можно было заработать доллар, а то и два. Среди них был десятилетний Тимоти Салливан. В 1972 году в шестом номере журнала «Спорте иллюстрейтед» напечатают его воспоминания «Быть кедди человека, ни разу не уложившегося в пар[32]». Этим человеком был Аль Капоне.

Старшая сестра Тима, Ида Мэй, которой тогда было 16 лет, работала официанткой в ресторане при гольф-клубе. Она отличалась редкой красотой, в семье её звали Бейб (Детка). Однажды она вернулась вечером домой и помахала десятидолларовой купюрой: «Догадайтесь, кто мне это дал? Аль Капоне!» Мать всполошилась: «Больше не ходи туда, слышишь? Брось эту работу». Как бы не так! Свою десятку Бейб получила при следующих обстоятельствах: Капоне завернул в клуб, чтобы поговорить с мэром Джонни Паттоном о делах за чашкой кофе, и вот эту-то чашку переволновавшаяся официантка опрокинула прямо на его белый костюм. Аль вскочил, наорал на неё, от чего она чуть не упала в обморок. Но он тотчас взял себя в руки, улыбнулся и обнял её за плечи: «Извини, малышка, я не хотел тебя напугать, просто кофе был очень горячий». Перед уходом сунул ей в руку деньги, а ещё сказал, что намерен дважды в неделю приезжать в Бёрнем играть в гольф. Ида порекомендовала ему кедди — своего брата.

Вскоре состоялась первая игра. Капоне был одет в белую шёлковую рубашку со своей монограммой, без галстука, и серые широкие бриджи с ремнём, украшенным бриллиантовой пряжкой; его окружали Макгёрн, Фред Бёрк по кличке Киллер (огромный медведь с густыми бровями и щёткой усов, казавшийся дружелюбным, пока не посмотришь ему в глаза), толстый брыластый коротышка Джейк Гузик и ещё один человек, которого называли Банджоглазый, похожий на актёра Эдди Кантора. Тим мог бы сам уместиться в их сумке с клюшками, но заверил, что сможет её нести.