Алая аура протопарторга

— А-а… Там же завтра два квартала под снос! А что за беженцы? Люди или домовые?..

— Да и те, и другие, — безрадостно отозвался Лахудрик. — Такой колхоз! Деревня — она и есть деревня… Нет, ну вот чего они сюда прутся? В Чумахле им, что ли, места мало?

Николай Выверзнев с сочувствием поцокал языком.

— А дымчатые есть?

— Лыцкие, что ли?.. Тоже хватает… Вроде и границу закрыли, и блокпост закляли — нет, как-то вот всё равно просачиваются… Житья уже от них никакого!.. Кормильчик со своими бойцами от мафиозных структур заказы принимает — на полтергейст! Это как? Достойно?.. Да никогда у нас такого раньше не было…

— А ты лыцких-то… всех знаешь?..

Лахудрик запнулся. Над занавеской в чёрном окне желтела однобокая луна. Тусклая — как лампочка в подъезде.

— В столице?.. Н-ну, в общем, да… Кого больше, кого меньше… А кто нужен?

— Хм… — в раздумье подполковник Выверзнев смял лицо ладонью. — Пока не знаю… — признался он, отнимая ладонь. — Но кто-то должен появиться. Причём не сегодня-завтра…

Лахудрик внимательно взглянул на Николая и уразумел, что разговор уже идёт всерьёз.

— Дымчатый? — настороженно уточнил он.

— Дымчатый… Средних размеров… И-и… пожалуй, всё. Перешёл границу этой ночью… Точнее — был перенесён… — Николай подумал. — Кем-то из Лыцких Чудотворцев. Вряд ли он станет этим хвастаться перед братвой, но может проговориться и случайно…

— Так они что?.. Вместе границу переходили?..

— Вместе…

Лахудрик сидел неподвижно и лишь озадаченно помаргивал. То, что он сейчас услышал от подполковника, представлялось ему невероятным. Да и перетрусил вдобавок домовичок… С Лыцкими Чудотворцами шутки плохи… Плеснёт святой водой — и прощай, Баклужино, здравствуй, астрал!..

— А я что?..

— Ничего… Как объявится — скажешь…

Лахудрик всё ещё колебался. Николай крякнул, нахмурился и снова потянулся к пакету.

— Ты… это… — сказал он, пододвигая миску поближе. — Ещё сливок хочешь?..

Глава 5 Африкан, сорок четыре года, протопарторг

Когда какая-то зловредная мелюзга дерзнула пощекотать из-под воды левую пятку, Африкан, достигший уже к тому времени середины Чумахлинки, ощутил лёгкий испуг. Ему представилось вдруг, что вот сейчас, именно в этот миг, Партиарх Порфирий, брезгливо поджав губы, вычёркивает его из списка чудотворцев — и холодная тёмная вода тут же расступается под босыми подошвами. А плавать Африкан и вправду не умел…

Хотя, конечно, не всё так просто… Единым росчерком пера харизмы не лишишь. Пока толпа верит в своего избранника — тот не утонет ни при каких обстоятельствах. Даже когда слух об отставке достигнет людских ушей, поверят ему далеко не сразу. Должна пройти неделя, а то и две, прежде чем средства массовой информации убедят население, что народный любимец лишь прикидывался таковым. Однако и в этом случае наверняка останется какое-то количество непереубежденных упрямцев. Разумеется, по воде при такой поддержке не прогуляешься, а вот чудо помельче можно и сотворить…

Потом с лыцкого берега полетели пули, и Африкану стало не до сомнений. Обозлившись, он проклял пулемёт, а заодно и безымянного подводного щекотунчика…

Кстати, вскарабкаться на двухметровый обрыв по вымытым из грунта извивам толстых корней оказалось куда труднее, нежели пешком в шквалах прожекторного света пересечь при пулемётном огне разлившуюся Чумахлинку. На всякий случай протопарторг, выбравшись на сушу, сразу же отвёл глаза прожектористам, и оба луча, потеряв нарушителя, слепо зашарили по берегу. От близости холодной воды поламывало суставы. Покряхтывая, опальный чудотворец присел на какую-то корягу и бережно открепил от рясы приблудившегося домовичка.

— Ну вот… — протяжно молвил он. — Давай-ка, друг Анчутка, для начала отдышимся…

Суматоха на мосту всполошила всю потустороннюю живность. Придремавшее в кроне вербы крупное аукало, одурев спросонок, вскинулось и огласило рощицу рублеными командами, тяжким буханьем сапог, собачьим лаем… Вне всякого сомнения, там, вдалеке, баклужинцы подняли заставу в ружьё.

— Бежим!.. — вскрикнул ополоумевший от страха Анчутка.

Африкан неспешно повернулся к домовому и, вздёрнув пегие брови, оглядел его с головёнки до пяточек. Честно сказать, он и сам не понимал до конца, что его побудило взять под покровительство эту мелкую пушистую нечисть. Ну что ж… Говорят, у каждого антисемита есть свой любимый еврей. Так почему бы протопарторгу Африкану не обзавестись любимчиком из домовых?..

Протопарторг насупился, снял с плеча висящие на шнурках ботинки и, как бы не слыша приближающегося шума, принялся обуваться. Порфирию о его бегстве, несомненно, уже доложили. А назавтра Партиарху станет известно и о нынешней пограничной заварухе. Ещё день он будет колебаться, а потом… Кстати, а что потом? Как бы сам Африкан поступил на месте Порфирия? Во всяком случае, взять и объявить во всеуслышание ближайшего своего соратника беглецом и ренегатом он бы не решился…