Алая аура протопарторга

— Ты хочешь оставить меня наедине с чужими мужчинами?

Подполковник издал нутряной стон, каким обычно оглашают пыточную камеру перед тем, как всех выдать.

— Ну сама подумай!.. — взмолился он. — Я и Африкан за одним столом!.. Да за это — под трибунал…

— Да?.. — взвилась Ника. — А Панкрат?.. Он больше тебя рискует, а посмотри, как держится!..

Выверзнев отнял ладони — и посмотрел. Панкрат был близок к обмороку…

Боже мой! Боже мой! Одна взбалмошная бабёнка — и вот уже всё вокруг летит кувырком: явки, адреса, начало революции… Одно утешение, что из школьных учебников истории вырежут потом эту бредятину к чёртовой матери! И правильно сделают. Нечего смущать юные неокрепшие умы…

Глава 10 Николай Выверзнев, тридцать лет, полковник

Представьте себе одну из великих битв прошлого — не важно какую… Вершина холма. На барабане истукан истуканом сидит полководец и вот уже несколько часов подряд в тупом отчаянии смотрит на поле боя. Там валяются вразброс тысячи полторы трупов, дымится сотня воронок, а сама битва давно уже вышла из-под контроля и разбрелась по округе. За рощицей, судя по воплям и треску выстрелов, всё ещё дерутся. Иногда пролетает шальное ядро, выпущенное наобум и неизвестно кем. Время от времени к холму прорываются галопом осунувшиеся ординарцы с безумными глазами и сообщают одно и то же: генерал такой-то попал в переделку и просит подкрепления. Короче, разгром…

Покряхтывая, полководец угрюмо косится на свиту. Бледная свита переминается и тоже покряхтывает. На лицах — вежливое сомнение: сдаться прямо сейчас — не слишком ли торопливо?.. Может, всё-таки немного погодить?..

Внезапно полководец в сердцах поворачивается к трубачу, колеблется ещё секунду, а потом развязно говорит: «Да пошло оно всё на хрен! Наглеть — так наглеть!.. Труби победу!» Приблизительно так были выиграны все величайшие сражения нашей эпохи — и граф Толстой тому порукой…

Нечто подобное произошло и с подполковником Выверзневым, невольно угодившим в положение вышеописанного полководца. За чаепитие с Африканом могут съесть с потрохами — это Николай понимал с предельной ясностью. Не арестуешь — спросят: «Почему не арестовал? Сидел за одним столом — и не арестовал!..» Уйти?.. Ника сказала: только через её труп… Ладно, допустим, ушёл через труп… Всё равно ведь спросят: «Как же это ты, а?.. Знал место сходки, знал время — почему не накрыл всех разом?..»

А оно ему надо?..

Минут пятнадцать Выверзнев пребывал в тупом отчаянии, не видя выхода. А потом с ним произошло то же самое, что и с полководцем: он задумался на секунду — и вдруг на красивом лице его оттиснулось выражение, соответствующее историческим словам: «Да пошло оно всё на хрен! Наглеть — так наглеть!»

И подполковник Николай Выверзнев приказал трубить победу.

— Значит, так… — вымолвил он, упруго поднявшись из кресла и уперев указательный палец во впалую грудную клетку Панкрата. — Я — ваш человек в контрразведке… О том, что «Ограбанкъ» и «Дискомфортъ» засвечены, вам тоже сообщил я… Африкан — он как? Только чудотворец или ещё и ясновидец?

«Херувимы» переглянулись и пожали плечами. Способности протопарторга за время его отсутствия в Баклужино неминуемо должны были возрасти… Может, и ясновидец…

— Понятно, — сказал Николай. — Значит, сведём враньё к минимуму… — он повернулся к Нике. — К чаю что-нибудь нужно? Ну там, я не знаю, коржики, печенье…

— Ой! — всполошилась Ника. — Чай! Чаю купи…

— Ладно, сейчас схожу… — подполковник шагнул было в направлении прихожей, как вдруг замер, поражённый какой-то внезапной и, надо полагать, неприятной мыслью. — Что-то не хочется мне тебя здесь оставлять… — с мужской прямотой сказал он Панкрату. — Пошли вместе!..

Вот что значит вовремя сыграть победу! Совсем ещё недавно разбитый, смятенный, чуть ли не заживо себя хоронивший Николай снова был собран, боеготов, изобретателен. Последний же его ход просто поражал своей виртуозностью.

— Панкрат — гость! — немедленно вскинулась Ника. — Не хватало ещё гостей за чаем гонять! Аристарха возьми…

Именно на такую реакцию Выверзнев и рассчитывал.

— М-м… Аристарха?.. — с сомнением промычал он, меряя взглядом Ретивого. — Да нет, Аристарх лучше побудет здесь. Так спокойней…

Всё, что нужно было Николаю, это оторваться от «Красных херувимов» минут на десять.

Последний раз в жизни подполковник Выверзнев сбежал по лестнице и отворил дверь подъезда. Вечерело. Удалившись от крылечка шага на три, он выхватил из кармана трубку сотового телефона.

— Толь Толич? Докладываю обстановку. Вышел на Африкана. В девять встречаемся… Нужна твоя санкция.

— А-ы… — такое впечатление, что генерал Лютый начал заикаться похлеще Кученога. Видимо, не ожидал он от Николая такой прыти…

— Ну что «аы»?.. Всё! Край, понимаешь? У меня минут пять — не больше!.. Уничтожать его?

— А… — кажется, генерал приходил в себя. — А почему, собственно, уничтожать?..

Голос у него был несколько блеющий.