Алая аура протопарторга

— В принципе особых разногласий с комправославием у нас нет, — обаятельно улыбаясь, излагал он приятным баритоном. — Это у них с нами разногласия! Вот говорят, что мы против святой воды… Да не против мы!.. Кропите на здоровье!.. Но нужно ж знать, куда кропить!.. Они ведь в агитхрамах вслепую кропят: вправо, влево, куда ни попадя… А бес — вот он! Сидит себе на потолке и смеётся…

Иностранные гости взглянули на потолок, куда указал глава государства, и заинтригованно прислушались к торопливому бормотанию переводчика.

— А митрозамполит его не видит!.. — Президент возвысил голос. — Потому что не колдун! А заговоры наши? Как они все начинаются? «Выйду я, раб Божий…» Или там «раба Божия…». То есть сами-то мы себя рабами Божьими — признаём, это они нас не признают… Мы для них вообще не люди — так, антихристы беспартийные…

Президент обиженно умолк, потом вдруг грозно взглянул в пустой угол и на кого-то там дунул. Находись Сашок в зале, он бы, конечно, увидел, на кого именно, а вот так, с экрана, трудновато… Проникнуть в астрал по телевизору — это надо быть как минимум членом Лиги…

А Глеб Портнягин властно шевельнул бровью и продолжал с нарастающим возмущением:

— Запретили девкам на Великий Октябрь приворотное зелье варить — и ещё жалуются, что рождаемость у них падает!.. Дескать, баклужинцы порчу навели… А то, что мы якобы раздавили танками колхозную церковь в Упырниках, — так это клевета-а… Во-первых, не церковь это была, а овощной склад, а во-вторых, никто её не давил. От сотрясения — да, согласен: могла развалиться… Да сами они её трактором под шумок и разутюжили!..

— Негра дай… — буркнул Выверзнев. Сашок хотел переспросить, но выяснилось, что обращались не к нему. Глеб Портнягин свалил с экрана, а камера, мазнув по лицам сидящих за столом, остановилась на негре преклонных годов. Надо сказать, очень кстати, поскольку в следующий миг чернокожий разомкнул длинные обезьяньи губы и, сильно окая, громко спросил по складам:

— В Бок-льюжн прой-зо-шоль зрыв… Кто узор-валь? И ко-во?..

Изображение дёрнулась. Должно быть, оператор снова хотел показать Портнягина.

— Держи негра… — процедил Выверзнев. — Укрупни…

Лицо укрупнилось, привлекательней от этого не ставши. За кадром послышался исполненный сожаления прекрасный бархатный баритон Президента:

— Если мистер Джим Кроу имеет в виду вчерашний взрыв на проспекте Нострадамуса, то пока что ни одна организация не взяла на себя ответственность за этот террористический акт. Расследование — ведётся…

— М-да, — сказал Выверзнев и приглушил звук. — Что-то не ладится пока у Кондратьича… Видал, какая у негритоса морда подозрительная? Причём третий раз он уже этим взрывом интересуется… Слышишь? — Полковник поднял палец.

Сашок прислушался. Приглушённо бормотал телевизор. Кто-то возился, шурша, в кирпичной стене кабинета. То ли домовой, то ли коловертыш.

— Н-нет… Ничего не слышу…

— Вот и я тоже, — удручённо молвил Выверзнев. Прикурил, взглянул на Сашка. — Что у тебя?

— Да вот… Павлик послал… доложить…

— Ну-ну?..

Сашок трагически заломил брови и доложил о случившемся на площади. Выверзнев слушал вполуха и всё косился на экран…

— Жаль… — рассеянно молвил он наконец. — Конечно, с «Интернационалом» вышло бы покрасивше… А что баб привести догадались — это вы молодцы!.. Хорошая драка получилась, я прямо залюбовался — издали… Так что благодарю за своевременные и грамотные действия!

— Служу Баклужино… — зардевшись, выдавил Сашок.

Ему ещё трудно было уразуметь, что провокация — скорее искусство, нежели наука. Поэтому экспромт зачастую бывает гениален, оригинал впечатляет сильнее, чем самая тщательная подделка, а любитель, уступая профессионалу в мастерстве, сплошь и рядом превосходит его в искренности…

— У тебя всё?

— Никак нет, Николай Саныч! С задержанным проблемы…

— А что такое?

— На Африкана ссылается… — Сашок замялся. — И на вас тоже…

— Да-а?.. — Выверзнев задумался, погасил сигарету. — А какой он из себя?

— Волосатый такой…

— Волосатый?.. Хм… Ладно, начинайте допрос, а я к вам чуть позже загляну…

Допрос начался с технических неполадок.

— Да что за чёрт?.. — озабоченно пробормотал Сашок, извлекая из восковой куколки железную иглу и поднося её ржавое жало к ослепительной лампе. — Почему не действует?

Провокатор сидел на привинченном к полу стуле и, судя по шевелящимся волосяным покровам, надменно улыбался. Руки его были скованы за спиной.

— Может, его вручную допросить? Мануально?..

— Мы ж не менты, Сашок… — укоризненно напомнил более опытный Павлик. — Нет уж, давай как положено…

И старший лейтенант сосредоточенно оглядел разложенные на письменном столе инструменты и вещественные доказательства.

— Ну ещё бы она тебе действовала!.. — проворчал он. — Рядом вон Микола Угодник лежит и этот ещё, лысый… Дай-ка в сейф приберу…

Он завернул в алый шёлк изъятый образок Миколы Угодника вместе с орденом Ленина и направился к сейфу. Сашок бросил пытливый взгляд на задержанного и снова пронзил куколку. Допрашиваемый тут же замычал и заворочался на стуле.