Алая буква

– Миссис Хиббинс говорит, что мой отец – Принц Воздуха! – воскликнула Перл с нахальной улыбкой. – И если ты будешь обзываться, я пожалуюсь ему, а он нашлет бурю на твой корабль!

Зигзагами продвигаясь по рыночной площади, девочка вернулась к матери и передала ей слова моряка. Эстер едва не пала духом, всегда спокойным и стойким во времена испытаний, от этого темного и зловещего проявления неизбежного рока, что в тот самый миг, когда перед ней и священником открылся выход из лабиринта страданий, явился с неуместной улыбкой и заслонил им путь.

Ее разум оказался в смятении и замешательстве от затруднения, перед которым поставила ее расторопность капитана, но Эстер мучило не только это. Вокруг собралось довольно много людей из близлежащих поселений, тех, кто часто слышал об алой букве и кого пугали сотни ложных и преувеличенных слухов, но кто ни разу не видел метки собственными глазами. А потому, устав от других способов развлечения, они тянулись разглядывать Эстер Принн с грубой и утомительной дерзостью. При всей беззастенчивости зевак они не смели преодолеть расстояния в несколько ярдов. А потому наблюдали издали, замерев там, куда их отбрасывала центробежная сила отвращения, излучаемая таинственным символом. Все сборище моряков, заметив оживление зевак, тоже явилось узнать о назначении алой буквы, а потому то и дело разбойничьи физиономии высовывались из разношерстного круга. Даже индейцев, казалось, охватило некое холодное подобие тени присущего белым любопытства, и, скользя сквозь толпу, они не сводили змеиных взоров с груди Эстер Принн, считая, возможно, что носительница столь ярко расшитого знака должна быть знатной персоной среди своего народа. Последними были обитатели города (их собственный интерес к потрепанной теме то и дело оживал в соответствии с тем, как вели себя другие), которые тоже праздно прогуливались поблизости, и это мучило Эстер Принн сильнее всего остального, ведь их холодные, давно знакомые взгляды были равнодушны к ее стыду. Эстер видела и узнавала лица тех матрон, что ждали ее появления из дверей тюрьмы тогда, семь лет назад. Все лица, кроме одного, принадлежавшего самой молодой и единственной сострадательной среди них, чью погребальную одежду ей пришлось впоследствии расшивать. В последний час, когда она была так близка к расставанию с обжигающей буквой, метка внезапно стала центром особого внимания и интереса, отчего жгла ей грудь с большей силой, чем в любой другой день, кроме первого дня наказания.

Пока Эстер стояла в том магическом круге презрения, где предельная жестокость ее приговора казалась ей вечной и неизбежной, обожаемый обществом священник взирал с кафедры на аудиторию, души которой он подчинил своей воле. Святой пастор во храме! Женщина с алой буквой на рыночной площади! Какому воображению хватило бы непочтительности предположить, что оба они отмечены одинаковым жгучим клеймом!

23 Разоблачение алой буквы

Глубокий выразительный голос, который возносил души слушателей к небесам, словно гребень морской волны, замолк не скоро. И воцарилась мгновенная тишина, глубокая, как и пристало быть тишине после изречений пророков. Затем зазвучал ропот и приглушенная суета, словно слушатели, освободившись от мощного заклятия, что перенесло их в области иного сознания, теперь приходили в себя, еще не избавившись от восхищения и благоговения. Еще минута – и толпа начала выходить из ворот церкви. Теперь, когда все закончилось, им нужно было больше воздуха и более надежная опора, чтобы поддержать грубое земное существование, в которое они вернулись из той атмосферы, которую проповедник соткал из пламенных слов и наделил богатством и благоуханием собственных мыслей.