Алая графиня

Но меня это нисколько не волновало. Я отправилась обратно к покоям герцогини по бесконечной галерее женской половины с огромными портретами предков Боны, изображенных на фоне цветущих садов. Рядом с комнатой герцогини висело и ее изображение. Она сидела и с гордостью взирала на младенца Джана Галеаццо, которого держала на руках. Вокруг нее стояли придворные дамы: тетка герцога Елена дель Майно, Эмилия Аттендоли, прислуживавшая еще его матери, и Антония, дочь Эмилии. Чуть дальше по коридору находился самый свежий парадный портрет. На нем Эрмес протягивал своей младшей сестре Бьянке Марии сорванное с дерева яблоко. На портрете десятилетней Катерины была запечатлена ее любимая борзая, выпрашивающая на задних лапах подачку.

Моего портрета, так же как и изображений моих предков, здесь не было.

Наконец я дошла до открытой двери библиотеки, находящейся в юго-западной башне. Простой каменный пол сменился мраморным с серебристыми прожилками, а кладка поднималась на целых три этажа. Никаких портретов здесь не было — только огромные стены, занятые высокими дубовыми стеллажами. На полках стояли фолианты, переплетенные в парчу, дамаст и бархат. Несмотря на отсутствие у герцога интереса к литературе, его библиотека была бесценна, в ней имелся даже экземпляр «Энеиды» Вергилия с заметками самого Петрарки. По причине баснословной стоимости все книги были прикованы к полкам серебряными цепочками.

Здесь было всего три человека: два юных монаха из ближайшего монастыря Чертоза и библиотекарь. Он не имел права оставлять без присмотра свою вотчину, но уже желал покинуть пост и нахмурился при виде меня. Я не обратила на это внимания, прекрасно сознавая, что уйду отсюда раньше монахов, которые в благоговении застыли над каким-то манускриптом.

Я прошла мимо них и направилась к внутренней лестнице, намереваясь подняться на четвертый этаж, откуда можно глядеть далеко в сторону Рима, высматривая, не едет ли муж.

Когда я ступила на лестницу, мое внимание привлекло какое-то движение за окном. Рядом с крепостным рвом, у главного входа в замок, стояли два дворянина. Слуга сжимал в одной руке поводья их коней, а в другой держал фонарь. В слабом пятне света неутомимо кружились снежные хлопья.

Я остановилась, чтобы повнимательнее рассмотреть людей внизу. Я почти не видела лиц, но узнала одного из дворян по осанке. Это был Карло Висконти, черноволосый придворный, член миланского Совета Справедливости. Его поза и жесты выдавали крайнее волнение. Рядом с ним стоял пожилой господин с седой головой, возможно, отец Карло.

От замка к ним шел мужчина, несущий на руках бесчувственную девушку. Заметив его, старик ударил себя в грудь, затем протянул руки, и этот человек осторожно передал девушку отцу.

Младший Висконти не собирался так легко мириться с позором, выхватил меч и кинулся к человеку, принесшему девушку. Но тот лишь поспешно отступил назад и раскинул руки, призывая его к миру.

На несколько секунд все замерли, наверное, кто-то из них говорил, а остальные слушали. Затем Висконти резким движением вложил меч в ножны и весь съежился от горя. Тот, кому он угрожал оружием, подошел поближе, оказался в круге света от фонаря и похлопал Карло по плечу.

Другую руку Лоренцо Великолепный протянул его отцу и что-то сказал. Затем он сунул руку в карман и украдкой передал Висконти кошель. Тот принял его, уже не споря.

Снег повалил гуще, и старик сел на коня. Он протянул руку дочери, которая еще нетвердо стояла на ногах — Карло с Лоренцо пришлось вдвоем поднимать ее в седло. Молодой Висконти со слугой сели на вторую лошадь. Карло чуть задержался и поклонился Лоренцо, тот ответил ему тем же, и кони помчались по опущенному мосту.

Я стояла у окна, когда Лоренцо развернулся и понуро направился обратно к замку. Ветер швырял в лицо его длинные черные волосы. У самого входа он остановился и посмотрел прямо на окно библиотеки, как будто сумел разглядеть меня при всей своей близорукости.

ГЛАВА ВТОРАЯ

Снег шел всю ночь. К утру лохматые тучи рассеялись, и под голубыми небесами остался лежать бескрайний белый ковер, сверкающий на солнце. Было по-прежнему холодно, но ветер утих. Бона радостно сказала мне, что сегодня прекрасный день для путешествия, мол, Маттео вскоре вернется домой.

Я слабо улыбнулась в ответ на ее слова, но беспокойство не покидало меня, от тревоги живот с самого утра сводило судорогой, и о завтраке не могло быть и речи.

Вместо того я горячо молилась в часовне, рядом с герцогиней:

— Господи, защити слугу Твоего Маттео да Прато, помоги ему вернуться домой целым и невредимым. Святая Дева, Матерь Господа нашего, огради моего мужа от несчастий. Святой Христофор, покровитель всех путников, защити его…