Алая гроздь турмалина

– Глеба я отпустил, потому что в нашем с тобой деле лишние глаза и уши ни к чему, – серьезно сказал Даня и осмотрелся, убеждаясь, что Митька не слышит. Сын бегал с Помпоном довольно далеко, кидая псу специальный мячик, поэтому говорить можно было вполне спокойно. – Я твоим камнем занялся еще вчера, потому что случай показался мне ужасно интересным. Всю ночь просидел, представляешь? Утром позвонил тебе, поспал немного, пока Глеб не пришел, потом быстро сделал все, что нужно, и отправил его восвояси до завтрашнего утра. У парня сессия, ему готовиться нужно, так что я по любому бы его отпустил, ты не думай.

– Дань, расскажи, что ты узнал, – попросила Лена, которую снедало жуткое любопытство.

– Ну, что я могу тебе сказать, – Даня говорил, снимая очередную порцию готового мяса, от которого шел умопомрачительный дух. Лена вдруг вспомнила, что со вчерашнего дня ничего не ела. – Начнем с камня как такового. Это совершенно точно не рубин, а турмалин.

Лена вздрогнула.

– Это было бы плохо для цены любого камня, кроме этого. Рубин – драгоценный камень первого класса, который по стоимости может превосходить только бриллианты и изумруды. Красный цвет ему обеспечивают оксиды хрома, иногда с примесью железа. И именно присутствие хрома обеспечивает люминесцентный эффект. Я подсветил твой камень при специальном освещении, – он не засветился изнутри, понимаешь? Ювелиры говорят, что рубины «поют» и «играют», а вот турмалины – нет. Конечно, они похожи, особенно когда турмалин, как в твоем случае, имеет такую же красно-вишневую окраску, однако цвет ему обеспечивает оксид марганца, поэтому эффекта люминесценции нет. Еще я опускал его в молоко, и он не окрасил жидкость в розовый цвет, а еще после того, как я потер камень кусочком шерсти, он притянул бумажный листок, чего с рубином бы не произошло. Так что в своем выводе я уверен.

– То есть турмалин существенно дешевле рубина? – уточнила Лена. – Означает ли это, что за ним не стоит гоняться, да еще убивать человека?

– Опять же, если говорить просто о камне, как таковом, то да, турмалины – драгоценные камни второго класса, значительно уступающие рубину по твердости. Разумеется, они стоят дешевле. Но! – тут Даня поднял указательный палец и еще раз оглянулся в поисках Митьки, который по-прежнему не проявлял к разговору взрослых никакого интереса. – Дело в том, что твой камень не совсем обычный, Лен.

– Ну, это я и сама вижу, – засмеялась она. – Во-первых, я вытащила его из тайника в старинной печке, во-вторых, он огромный и тяжелый, в-третьих, я могу отличить золото от краски и понимаю, что эмаль на кулоне настоящая. И, наконец, я достаточно долго знакома сначала с твоим отцом, а потом с тобой, чтобы понимать: передо мной не просто кулон, а настоящее произведение искусства.

– Лена, – Данин голос вдруг упал до шепота, и ей пришлось наклониться к нему, чтобы расслышать, – у меня есть все основания полагать, что это не просто произведение искусства, а историческая реликвия. Видишь ли, все ювелирные манипуляции с камнем заняли у меня не больше часа, а все остальное время я провел за изучением исторических документов.

– Каких документов? – не поняла Лена. – Ты же не мог ночью в архив съездить.

– Ну, что ты как маленькая? В Интернете есть все, особенно, когда знаешь, где и что искать. Так вот, я нашел одну довольно старую монографию, точнее, что-то типа детективного отчета, выпущенного еще до революции, в котором рассказывается история происхождения и исчезновения знаменитого рубина Цезаря. Он был подарен императору Клеопатрой, потом прошел долгий путь, переходя от тамплиеров к иезуитам, из Франции в Германию, оттуда в Швецию и так далее. В 1777 году камень был подарен шведским королем Екатерине Второй, а спустя три года она якобы потеряла его на одном из питерских балов. По крайней мере, с тех пор камень больше никто никогда не видел. Удивительно, но в России о нем особо никто и не вспоминал, его исчезновение держалось в строгом секрете, однако автор отчета утверждал, что следы пропавшего камня вели именно в наш город.

Лена слушала, затаив дыхание.

– В наш город? – дрогнувшим голосом переспросила она.

– Да. Правда, здесь они терялись уже навсегда. Дело в том, что в 1825 году скончался бывший губернский воинский начальник, генерал-майор Александр Францевич Штольцен. Он сильно болел, его смерть не была внезапной, но, когда жена нашла его мертвым, в руках он держал лист бумаги, на котором были написаны всего два слова. Догадываешься, какие?

Лена, которую била крупная дрожь, покачала головой.