Алая кровь на белых крыльях

Спасение утопающих дело рук самих утопающих! Командющий Тихоокеанским флотом бессильно наблюдал, как гибнут в далеких чужих и враждебных водах славные американские парни. Он был здравомыслящим человеком и понимал, что попытка приблизиться к берегу чревата опасными сюрпризами, и все что он мог это курсировать неподалеку в ожидании, что русские прекратят огонь и разрешат спасти экипажи попавших в ловушку кораблей. И по этой причине он прозевал второй удар. Чертова дюжина летающих русских ублюдков, очевидно подкралась с противоположного направления и сбросила какие-то странные предметы на расстоянии пяти миль от его эскадры. Все-таки мины понял американский адмирал и приказал нанести места их установки на карту. Однако он ошибся, и даже странный маневр русских самолетов не заставил его насторожиться. Они полетели от его эскадры, в сторону моря, а затем развернувшись строем фронта полетели обратно выдавая в эфир радиосигналы, оживляющие телеуправляемые торпеды. Прозрение пришло слишком поздно, когда еще полдюжины дредноутов и новейших линейных крейсеров вместе с флагманской «Саратогой» содрогнулись от страшных взрывов. А потом наступила тишина, сопровождаемая ревом пара, шумом поступающей воды, метанием экипажей кораблей пытающихся справиться с поступлением воды.

Но счастье не может длиться вечно! И они вернулись, хотя ничего такого и не обещали! Чертова дюжина чертовых русских «рам» вернулась, и начала совершать облет американского флота. И тогда командующий флотом принял решение оставить поврежденные корабли, ибо известный американский принцип гласит: «У короля много, а нам американцем всегда мало!». Не обращая внимания на кружившие русские самолеты, на кораблях началась другая суета — уничтожали документы, переправляли раненных на крейсера и эсминцы, открывали кингстоны. А чертовы «рамы» не торопились, и когда уцелевшие остатки американского флота потянулись прочь, радисты услышали в эфире: «Верной дорогой идете товарищи!». После этого стая гидросамолетов помахав крыльями на прощанье, легла на обратный курс.

1925 год. Тот же день. Северное море.

Глорха неудержимо рвало на Родину. Бледно зеленый от пристума болезни он освобождал содержимое своего желудка в специальный герметичный бумажный пакет разработанный фирмой Крупп — на боковых стороных которого была изображена карта его Родины — Германии. Именно туда его и рвало. Он лежал пластом в каюте и «готовился» к предстоящей операции. «Готовился» — потому что его организм не был приспособлен к пребыванию в какой либо другой среде, кроме ставшей уже ему привычной поверхности земли. В конце концов, утешал он себя, я ведь — Глорх, а не какой нибудь Дракон или Кракен! Это они или летают в воздухе или живут в море! Глорхи же, как всем известно передвигаются по земле! И русский писатель Александр Бушкофф это уже всем давно доказал (Глорху удалось достать книги этого писателя, и он знал про себя все!).

А ведь как все хорошо начиналось! Вызываем в Берлин! На смотр-конкурс лучших танкистов! Если бы он знал, чем это все закончится в итоге! Впрочем, наверное, все равно бы согласился! Конкурс он выиграл. А дальше — а дальше получилось как в сказке — чем дальше тем страшнее. Его пригласили на собеседование к Самому Властелину Мордорской Тьмы Злому Саурону, тьфу, не к нему а как еще более страшному и жуткому человеку, от недремлющего ока которого ничто и никто не могли укрыться. С ним беседовал Начальник ООООО (Особого Отдельного Отдела Особых Операций) Тройственного Союза Лаврентий Павлович Берия. Злые языки утверждали, что Лаврентий Павлович Берия очень любил зловещие шутки, и именно поэтому придумал такую аббревиатуру ООООО, дескать, если пять русских букв «О», расположенных в две строчки и напоминающих по форме кольца, переплести по крупповски, то получался всем известный символ олимпиского движения, которое, как известно, борется за мир во всем мире и торжество светлых идеалов демократии. Если бы злые языки знали о том, что в состав ООООО входит учрежденный Берией Олимпийский Комитет, то наверное они бы сами с перепугу отрезали себе языки за разглашение государственной тайны. Чем занимался Олимпийский Комитет было известно только Лаврентию Павловичу, но мы подозреваем, что речь шла явно не о мире, и уж тем более не о демократии.

Лаврентий Павлович Берия жил и действовал по заветам своего вождя и учителя — Иосифа Виссарионовича Сталина, погибшего от тяжелой формы лучевой болезни при создании атомной бомбы. Он сидел в кабинете и курил сталинскую трубку, набитую табаком из папирос «Герцеговина-Флор» и думал злобную думу о том, как ему погубить несчастное человечество и мировую демократию. Перед ним на стуле сидел молодой человек в форме капитана танковых войск Германии и ужасно нервничал.

— А что, товарищ Глорх, вы и вправду лучший танкист Германии?

— Так считает мое командование герр Берия!

— А море вы любите товарищ Глорх?

Тут Глорх побледнел и начал зеленеть.