Алая линия

– Всему свету известно: Португалия – страна бедная. Поэтому португальские моряки рыщут по свету в поисках легкой наживы, поэтому они в надежде найти золото перерыли всю землю на берегах Гвинеи. Поэтому, ваше величество, вы чуть ли не ежегодно посылаете на юг флотилию за флотилией, чтобы вдоль африканских берегов проложить путь в Индию – родину великих сокровищ. Девять лет назад я предложил вам отыскать другой, кратчайший путь в Индию. Вы не вняли моим словам, вы отвергли мои советы. А нынче я нашел легкий и безопасный путь в индийские земли и открыл на островах, лежащих у азиатских берегов, богатейшие залежи золота. Богом клянусь, золота там больше, чем в вашей Гвинее. На золото это можно купить все португальское королевство. Увы, не вам, ваше величество, суждено овладеть всеми этими богатствами. Так пусть же пеняют на себя те слепцы, которые некогда пренебрегли моими разумными предложениями…

– Что он говорит! Да как он смеет! Он оскорбляет короля! Возмущенные советники кинулись к Колумбу. Майордом дон

Жуан ди Минезиш обнажил меч и занес его над головой адмирала.

– Молчать! – крикнул король. – Меч в ножны, сеньор майордом! Продолжайте, сеньор адмирал, только прошу вас: говорите тише – у меня отличный слух.

Эта королевская реплика на миг отрезвила Колумба, но затем его снова понесло на опасные рифы и мели.

– Ваше величество, – произнес он хриплым шепотом, – каюсь, я погорячился. Однако не моя вина в том, что земли, о которых я говорил, не достались португальской короне. Отныне ими владеют короли Кастилии. Господь их сторицей вознаградил за ту помощь, которую они оказали бедному изгнаннику.

– Вы кончили, сеньор адмирал? – тихо спросил король.

– Нет, ваше величество, я желал бы еще сказать, что по причинам, здесь, должно быть, известным, меня и моих спутников пытался силой задержать недостойный ваш слуга, губернатор острова Санта-Мария Жуан да Каштаньейра. Тем самым было нанесено жестокое оскорбление кастильской державе, ибо в воды Азорских островов я вступил, будучи адмиралом их высочеств королевы Изабеллы и короля Фердинанда.

Король встал, давая таким образом понять, что аудиенция закончена.

– Сеньор адмирал, – сказал он, – время сейчас уже позднее, а вы, верно, утомлены долгим путешествием. Завтра поутру мы продолжим нашу беседу. Говорят, вы привезли из новооткрытых земель разные диковинки и людей странного обличья. С удовольствием ознакомлюсь со всем этим при нашей следующей встрече. Два слова о губернаторе Каштаньейре: я полагаю, что он не только недостойный, но и нерадивый правитель. Что поделаешь, паршивые овцы водились и в стадах библейских патриархов… Доброй ночи, сеньор адмирал, мой оруженосец проводит вас в ваши покои.

Король подал знак дону Дуарте, и тот с поклоном отворил дверь адмиралу.

Все придворные знали: любое неосторожное слово может привести короля в лютую ярость. Поэтому участники этой «малой аудиенции» буквально оцепенели, когда на дерзкие речи адмирала его величество ответил столь ласковым напутствием.

Но не успела закрыться за гостем дверь, как лик короля сразу же изменился. Глаза его метали молнии, губы побелели. Как свист бича, звучал теперь его голос.

– Сеньоры, – сказал он, – этот человек родился под счастливой звездой: я подарил ему жизнь, я выпустил его отсюда живым. Да, он жив, он цел и невредим, хотя, видит бог, никто и никогда не наносил мне большего оскорбления, чем этот безродный проходимец.

Дон Жуан ди Минезиш, майордом, пал перед королем на колени.

– Ваше величество, – взмолился он, – только прикажите, и не пройдет и пяти минут, как этот наглец будет качаться на ближайшей сосне…

Дон Педро да Соуза, граф Прадо, личный враг майордома, сердито прошипел:

– Совет, достойный рыцаря большой дороги. Сосна не годится. Генуэзца надо судить. Судить по всей форме за оскорбление его величества короля. Все основания налицо: он осмелился при свидетелях обвинить нашего государя в вероломстве. Не сомневаюсь, суд скорый и справедливый вынесет должный приговор: чужестранца четвертовать. И тогда, соблюдая форму – во всяком деле форма важнее всего, – мы разделаемся с этим искателем сокровищ.

Старый друг дона Дуарте, королевский секретарь и летописец дон Руи да Пина, который терпеть не мог и майордома Минезиша, и графа Соузу, язвительно усмехнулся:

– Что и говорить, мы здесь услышали золотые слова: повесить, четвертовать, судить по всей форме. Но за открытую расправу с этим проклятым адмиралом нас всех призовут к ответу короли Кастилии. А вот если на обратном пути в Лисабон упрямый мул лягнет сеньора адмирала в висок или в темя, справедливость тихо восторжествует, и его величество оповестит донью Изабеллу и дона Фердинанда о внезапной кончине дорогого гостя.