Алая магнолия (ЛП)

— У моего брата есть доверенность, потому что я несовершеннолетняя, но он на мое имя. Коннор получил грант на его ремонт. Мне действительно жаль, Джереми. Я знаю, что это должно много значить для тебя, но я не могу просто продать его обратно.

— Нет. Ты не понимаешь.

Если его волнение еще не было достаточно очевидным, он сжимает мою руку достаточно сильно, чтобы причинить боль. — Тебе нужно продать этот дом, Харпер. Там небезопасно ни для тебя, ни для твоего брата. Он снова смотрит через мое плечо, и его лицо напрягается, как будто он боится.

— Ах, Джереми. Ты делаешь мне больно.

Я убираю руку и оглядываюсь. На стоянку заезжает старый пикап Шевроле бирюзового цвета, типа как у парней, которые всегда говорят, что хотят купить и отремонтировать, но никогда этого не делают. Я не вижу, кто за рулем, но Джереми смотрит на него так, словно он едет за ним. Я понижаю голос. — Эйвери рассказала мне историю о доме, но ты, конечно, не веришь, что он на самом деле проклят?

Я чувствую себя глупо, даже произнося эти слова.

Он смеется, но не от веселья. Это больше похоже на смех, который кто-то издает, когда знает что-то, чего не знаешь ты, немного дикий и неуправляемый. Мне не нравится, как он напряжен, и я отступаю в сторону, когда он протискивается мимо меня к Шевроле.

— Ты ничего не знаешь о проклятии, — говорит он, и теперь в его голосе звучит усталость, почти отчаяние. — Пожалуйста, Харпер. Я уже отправил письмо адвоката на почту в дом. Оно должен быть там, когда ты сегодня вернешься домой. По крайней мере, взгляни на это и обдумай предложение.

— Хорошо, — говорю я. — Я посмотрю. Но должна сказать тебе, Джереми — даже если бы я хотела продать дом, я не думаю, что мой брат будет рад отказаться от гранта, ради которого он работал все лето. Мне жаль, правда жаль, особенно из-за твоих родителей. Я просто не вижу, как продажа дома обратно тебе может чем-то помочь.

Он уже идет к стоянке и не отвечает. Там парень, прислонившийся к решетке Шевроле, скрестив руки на груди, наблюдает за нами. Он выглядит ровесником Коннора, может быть, немного старше, лет двадцать с небольшим. На нем выцветшие джинсы, которые выглядят так, будто он в них родился, и майка с V-образным вырезом на тон темнее его пикапа. Он выше Джереми, но худощавый и крепкий, а не долговязый, и загорелый от приключений на свежем воздухе. На его лице трехдневная щетина, которая выглядит так, как будто это образ жизни, а не случайность. У него взъерошенные темные волосы, а черты лица кажутся вырезанными из полированного дерева, неподатливыми и неподвластными времени. Затем его глаза встретились с моими, и, несмотря на расстояние между нами, они были такими же ясными, как если бы он стоял прямо передо мной.

Они насыщенного сланцевого цвета, как темные грозовые тучи, накатывающие на воду. Но именно то, как они смотрят на меня, а не их поразительная глубина, останавливает меня на полпути. Он пугающе спокоен, на его лице нет улыбки. Даже с другого конца стоянки на меня накатывает враждебность, как будто тропический шторм в его глазах вот-вот обрушится на землю.

Джереми открывает дверцу грузовика и оглядывается, его взгляд перемещается между парнем и мной, и я понимаю, что это не было неприязнью, которую я видела на его лице раньше.

Это был страх.

Глаза парня отводятся от меня, и я чувствую, как они уходят, как будто освобождается невидимая нить. Должно быть, я на мгновение отвела взгляд, потому что, когда я оглядываюсь, Шевроле уже поворачивает задним ходом.

Джереми смотрит на меня через окно, и я не могу сказать, злится он больше или боится. Шевроле отъезжает, и я смотрю ему вслед, чувствуя себя еще более встревоженной, чем когда Эйвери впервые рассказала мне о проклятии на моем доме.

Глава 3

Особняк

— Так это тот родственник, который заботится о Джереми.

Машина Эйвери припаркована рядом с моей, и она наблюдает, как бирюзовый шевроле выезжает со стоянки почти с таким же интересом, как и я.

— Его зовут Антуан Мариньи.

У девушки с Эйвери кожа цвета жидкой карамели и масса косичек, скрученных в рулон, почти такой же огромный, как у меня. Ее зовут Касс, насколько я помню. Она сидела с нами за обедом. — Он кузен или дядя что-то в этом роде, который приехал к Джереми после несчастного случая.

Она бросает на Эйвери злую усмешку. — Будем надеяться, что он решит остаться здесь навсегда.

Они обе хихикают, и я пытаюсь смеяться вместе с ними, потому что пытаться объяснить, что только что произошло, невозможно, и в любом случае, к тому времени, когда я открываю свою машину, я уверена, что, должно быть, ошиблась в том, как он посмотрел на меня.

— Эй, Харпер.

Касс улыбается. Я помню, она была милой за обедом, болтала без скрытых маленьких колкостей, которые некоторые другие девушки вставляли в разговор, просто чтобы дать мне понять, что я нахожусь на их территории и не должна забывать свое место. — В эти выходные в старом месте на заливе Пьерду будет вечеринка. Ты должна прийти.

— Спасибо.

Я улыбаюсь ей в ответ. — Мне надо будет спросить своего брата, но звучит здорово.