Алая роза для дикаря

— Ребенок, убивший своего отца?

— Скандальное дело, — согласилась со мной Гельна. Мы обе знали, что бывает, когда происходят такие громкие события. Под прикрытием крайней необходимости, Его Величество проводит реформы, которые ему необходимы. И никто не может возразить ему, потому что сказать нечего — вот оно дело, вот она необходимость реформы.

— Снизят возраст уголовной ответственности, — я съела свой бутерброд, и муж тут же дал мне новый. Пришлось улыбаться, давить очередной приступ тошноты и есть. — Сфабриковать дело против ребенка проще, чем против взрослого. Зато манипулировать потом его родителями в разы легче. Любящий отец пойдет на все, чтобы защитить своего сына или дочь.

— Король, — выдохнула сквозь зубы Гельна. Я впервые задумалась, что было бы, если бы Его Величество умер. Случайно. Пусть даже, например, после моего визита. Ведь я была близко. Так близко к нему… Я могла бы воткнуть кинжал ему в шею, подсыпать яда в вино. Я могла бы сделать многре

Хотя бы попробовать. И Эмилия. Она же намекала. Прислала мне порошок. Только его и карточку с подписью. "Ты поймешь, когда его нужно использовать". О, я поняла! Мешочек прожигал кожу у сердца, я боялась, что его найдут. Смотрела на короля и не могла пошевелиться. Этот человек убил моего отца. Этот человек причинил столько боли моей матери… Человеком его назвать уже было трудно. Я просто смотрела на него, стояла и смотрела. И ничего не сделала. Ничего.

— Хватит о грустном. За лорда Тоурена я обязательно помолюсь, но, думаю, он уже в Чертогах. Ему явно лучше, чем сыну.

— Вот за мальчика бы я помолилась, — согласилась Гельна.

А я… Я вспомнила историю другого мальчика. Старше, значительно старше, но для матери дети всегда остаются детьми. А потому я даже представить боюсь, как тяжело было Джарраку вонзить меч в собственную мать.

— У каждого свой грех, — я поцеловала напряженного супруга, потерялась щекой о его плечо. — Но этот — не твой.

Он кивнул. Просто кивнул. Но я видела, как расслабились его плечи. Будто гранитная плита временно слетела с них. Эта тяжесть будет с Вальрасом всегда. Как со мной — тяжесть жизни, которую я так и не отняла.

— Что с испытанием? — повторила вопрос я.

— Сегодня. В чем суть никто не знает. Я пока не успела ни с кем познакомиться, так что от меня помощи в этом никакой. Если ты поела, то поспешим. Испытание будет после обеда. А он сегодня, по словам Альрена, общий.

— Хорошо.

Пришлось спешно доесть бутерброд, заботливо приготовленный мужем. И пусть меня грозило вырвать от обилия жирного масла, а абрикосовый джем я никогда не любила… Я все съела, запила чаем, снова поцеловала супруга и поспешила на выход. И только в этот момент заметила странность. Алли не было. Я одевалась сама. Будить меня пришла Гельна. А служанка так и не появилась. Вопрос: где она шляется? Ответ: докладывает Эмилии о приезде Гельны. И скоро от матушки Эм можно ждать вестей.

* * *

В библиотеке я подробно рассказала наставнице про свое исследование, и она разве что не поаплодировала мне.

— Нельзя всегда давить на чувства мужа, нужно еще и ум его на свою сторону переманивать, — похвалила она в конце концов. И мы занялись проработкой всей документации разом. На нашей стороне было хорошее образование и знание базовых законов Хельрисса. Но против нас играло полное отсутствие опыта такой работы и абсолютно нулевое знание тонкостей закона. Это в Эваноде Гельна могла играюче выступать в суде, полностью разбивая аргументы профессионального адвоката. А здесь, в снежном княжестве, приходилось постоянно консультироваться с Альреном, лезть во всевозможные сборники законов и правил и очень внимательно слушать о замечаниях Кровника. К обеду я устала. Наставница была слишком энергичной, задавала непривычный темп работы и периодически что-то напевала под нос. А меня тошнило. И настроение было до того отвратительное, что сдерживать порыв нахамить стало неимоверно сложно.

— Всех просителей на завтра, — решительно заявила я Альрену. — Мне нужно переодеться к обеду. Найди, пожалуйста, эту ленивую служанку и отправь ко мне. И поищи, пожалуйста, секретаря. Я устаю столько писать. И организуй, пожалуйста, кабинет, где можно будет принимать людей. С нормальным светом и удобным креслом. Спасибо.

— С каких пор ты стала такой неженкой? — удивилась Гельна.

— С тех пор, как могу себе это позволить, — излишне резко ответила я и очень быстро покинула библиотеку. Шла по дворцу непривычно широким шагом и едва сдерживала порыв разнести его в хлам. Изнутри поднималась такая волна злости, что сдержать ее было невозможно. Эмоции будто принадлежали не мне, кому-то другому. Но шли буквально из меня.

Я остановилась и положила руку на живот. Не может быть! Если я забеременела в первую ночь, плоду всего пара недель. Он еще слишком маленький, чтобы что-то чувствовать. Но малыш чувствовал, причем эмоции были несколько смешанные. Злость, ненависть, ярость мешалась со страхом, внутренним, потаенным, будто его старательно скрывали.